– Дело исключительно в том, что я не встречаюсь с женатыми. Было бы хорошо, если бы вы уважали мой выбор.
– Мне что, с женой развестись, чтобы сходить с тобой на свидание? – рявкнул Аркаша.
– О, нет! Ну что вы такое говорите?!
Достоинство, с которым Аля себя вела, будило в Мудром два абсолютно взаимоисключающих чувства – с одной стороны, оно его восхищало, с другой – бесило жутко. Потому что стояло на пути у его желаний, которые, чем дольше Альбина артачилась, тем становились сильнее.
– Значит так, Альбин. Давай договоримся, в трусы я к тебе обещаю не лезть. Но поужинать-то мы можем?
– Зачем? – в ее голосе сквознул холодок.
– Чтобы узнать друг друга получше.
– Извините, Аркадий Львович, но это совершенно бессмысленно.
Потом она динамила его три месяца. Ну, в смысле, это же и динамо не назовешь, так? Потому что она изначально ни хрена ему не обещала. Это он в нее как дурак вперся. Изучил все, что его люди смогли нарыть. Выяснил ее расписание и планы.
Чувствовал себя долбаным сталкером. Другие бабы просто перестали существовать! Вот не влюблялся, и не надо было. Всю душу она из него своими отказами вытрясла. Звонил, получал от ворот поворот, но удовольствие от того, чтобы снова услышать ее грудной голос, и не такого стоило.
Была весна, когда он ее подкараулил у офиса. Альбина Ринатовна тогда уже с успехом раскручивала свой интернет-магазин, и получалось у нее это прекрасно. В его деньгах она не нуждалась. Впрочем, десять лет назад он не мог похвастаться и десятой долей того капитала, что у него есть сейчас. Был особый кайф расти рядом друг с дружкой.
Короче, сирень цвела. Вовсю. Округа пенилась. Солнце пекло в башку, и волновался он так, как даже на своем первом этапе не делал. Она сбежала по ступенькам. Сумка перекинута через плечо. Ветер в темных волосах. На ярких губах улыбка. В спортзал собралась.
Мудрый отбросил сигарету и шагнул ей наперерез. Альбина неодобрительно взглянула на тлеющий окурок. Он себя пацаном почувствовал, которого отругали за свинство. Стиснул зубы. Поднял бычок. Демонстративно выбросил в урну и сделал еще один шаг к ней, ткнув в пышную грудь очередным букетом.
– От жены ушел. Родишь сына – поженимся.
С Альбиной уроки речи с самой первой встречи шли по пиз… одному месту.
– Именно в таком порядке? – уточнила девчонка, сощурившись.
– Ну, ты берега не путай. Знаешь, сколько времени занимают такие процессы?
– Ясно. А если дочь?
– А?
– Говорю, если не сын, а дочь родится…
Она смеялась! Нет, пыталась, конечно, держать лицо, чтобы его не обидеть, но ее раскосые глаза смеялись!
– С ума меня сводишь! – рявкнул Аркаша, притягивая девчонку за шкирку и, наконец, целуя. И Мудрый, который не верил ни в бога, ни в черта, готов был поклясться, что в тот момент в небе запел хор ангелов. Думал, сожрет ее… Алька смеялась. Уворачивалась, шептала бессвязно:
– Ну, все-все, Аркаш! Ну, мы же посреди улицы… Перестань.
А он натурально не мог, блин, остановиться.
Заставляя его вынырнуть из счастливых воспоминаний, открылась дверь в примыкающую к спальне ванную комнату. За время их брака Аля, естественно, повзрослела. И стала только красивее. Улыбнулась ему. Откинула одеяло, привычно устраиваясь у Мудрого на груди.
– М-м-м…
– Че?
– Обожаю, как ты пахнешь.
Мудрый криво улыбнулся. Он тоже многое в ней любил. Да что там – все. Каждую черточку, каждую, блядь, клеточку. Задумчиво поглаживая, спустил с плечика тонкую шелковую бретельку. У Альбины перехватило дыхание.
– Что думаешь? – прошептала она, водя ухоженными ноготками по его прессу. И неизбежно останавливаясь там, где сейчас был шрам. Рябь пошла по ее теплой медовой коже. Да, он тоже нынче часто вспоминал, чем все могло закончиться… И наверное, потому ценил, что ему осталось хоть что-то.
– О чем? – нахмурился, перехватывая нежную ладошку, которая будто невзначай двинулась вниз. Знал, чего Альке хочется. Давал, как мог. А сам бесился, что, сука, не может… Господи, просто с ума сходил. Она же такая темпераментная девочка. Он сам ее под себя выдрессировал.
– О Савве. Я так хочу с этим всем поскорее покончить! Живем как на пороховой бочке – надоело. Лучше бы я его отдала.
Речь шла, конечно, о бизнесе.
– Эй! А ну-ка… Попрошу. Я че, лох какой-то, чтобы моя любимая женщина раздавала такие подарки кому ни попадя?
Аля сглотнула. В ее глазах мелькнули слезы. Мудрый терпеть не мог, когда она плакала. У него это натурально вызывало зубную боль. В дополнение к другой, что голодной псиной вгрызалась в его покалеченное тело.