Я с кряхтеньем (спина-то тоже не железная, даром, что в доспехе) поднялась и растерянно посмотрела по сторонам. Первое, что увидела, был маг, неспешно круживший вокруг обезьяны. Как будто искал ценные компоненты для зелий, что было не так далеко от истины. Налюбовавшись на толстый и густой мех, он с легким разочарованием перевернул голову и зашуровал в челюсти. Ну, хоть зубов надергает, если не знает, как снять шкуру. И не буду я ему помогать. Только, если за отдельную плату.
– Жива? – он разогнулся и посмотрел на меня.
– Да. Как тебе удалось его обездвижить?
– Испугался, – он досадливо скривился оттого, что я догадалась, чья это выходка.
– Я думала, трусов в гильдию не берут. Надо же, макаки-переростка испугался! – я засмеялась.
– Я испугался не его.
– Да? А кого же?
– Я испугался за тебя,– он был серьезен.
Все веселье с меня, как ветром сдуло. Я мрачно посмотрела на него, думая, что бы такого сказать, но, так и не придумав, махнула рукой. Он только вздохнул.
– Где лошади?
– Моя тут, у дерева, а жеребец… Жмырк, где же эта скотина? Может дальше по тропе? – он рассеянно оглядел местность.
– Надеюсь, ему хватило ума не бежать до самого султаната. Там очень любят бесхозную конину. Пошли, – я вздохнула и обогнула труп.
Холодное дыхание ледяных земель уже явственно ощущалось, не только ночью и по утрам, но и днем. По дороге уже стали попадаться снежные пятна, украшавшие обочины. А в ближайшем леске, так и вовсе он лежал ровным слоем. Солнце очень старалось согреть землю, но у него это выходило все хуже и хуже. Не помогал ни жаркий костер, разведенный на ночь, ни теплые одеяла, купленные на рынке внезапно поумневшим магом. Небось, подсказал кто.
Меховые штаны я уже не снимала круглые сутки – в них было неудобно, но гораздо теплее, чем с голыми ногами. А вот насчет куртки я не подумала, и это серьезно отравляло мне жизнь.
Мы жались к костру и с благоговением смотрели за котелком, в котором варилась греча. Ростон не сводил взгляда с легкого ароматного дымка, струящегося над стоянкой.
Я помешала варево и добавила немного сушеного мяса. Дымок стал еще ароматнее, и в животе предательски-требовательно заурчало.
– Он тебя сильно ранил? – подал голос маг.
Я кинула взгляд на свежую повязку. Рука болела, но не так сильно, чтобы я не смогла держать оружие, скорее просто не давала о себе забыть. Наруч я выпрямила и простучала камнем, чтобы не задирался, а потом просто залила смолой, для склеивания. Набор для быстрой починки, у меня всегда был с собой. Теперь эта часть доспеха имела весьма потрепанный вид, но была вполне боеспособна, что меня устраивало.
– Царапина.
– А что с броней?
– И так сойдет.
– Так ты еще и кузнец?
– Я специалист широкого профиля. Наемнику надо уметь выживать в любой ситуации.
Он хмыкнул и взглянул на повязку.
Я еще раз помешала кашу. Молчание было натянутым, я это явно чувствовала. Как и его испытующий взгляд.
– Мне ничего не угрожало.
– Ну, как же! Если бы не я, он бы размазал тебя по тракту!
– Ростон, не льсти себе. Башку отрубила ему все-таки я, – я попробовала кашу.
– А, что с тобой спорить! Неблагодарная, – он махнул рукой и чуть отодвинулся от костра.
– Да. А чего ты хотел от наемницы? – в моем голосе была горечь.
Маг поджал губы и отвернулся. Я знала, о чем он думал. О том, что я сволочь и скотина. Ведь это все-таки я убила уножа, нравится ему это, или нет. Меня это не задело. Слишком много людей в этом мире думали обо мне или других наемниках точно так же. Но благодарить его за помощь я не собиралась.
Мы съели кашу очень быстро, по-походному, прямо из котелка. Ростон быстро сполоснул его и налил туда воды, дабы закипятить кое-что из своих запасов.
– Чай?
– Чай дорог. Настой из трав куда дешевле. Можно для аромата добавить сушеной малины.
– Давай. Пойдет, для согрева.
– Для согрева надо кое-что другое.
– Где же его взять… – я вздохнула.
Маг улыбнулся и достал из сумки… бутылку «Белой лозы».
– Ох ты! – я восхищенно присвистнула. – Почему именно это?
Вино я пила редко, из всего разнообразия рейхестских, мартиселских и прочих сортов, предпочитая дорогое, искарское белое. С большим трудом рейхестские купцы обменивали его на прочные панцири водных черепах и мягкие шкуры тигров, а потом еще и везли через полмира, дабы усладить вкус тех, кто готов был выложить пять золотых за бутылку.