Рука Ангела скользнула по моему бедру, касаясь руки Немца, сжимающего внутреннюю его поверхность на границе коротеньких шортиков, и они, тормознув, опять зло зарычали друг на друга.
- Тихо-тихо-тихо… - зашептала им я возбужденно. – У вас сегодня полное равенство. Хотите поиграть – делите все пополам…. Или оба убираем ручки!
Разочарованно застонав, оба одернули руки.
Ну, вот я и отыскала ваш предел, котята! – улыбнулась я про себя. – Но я немного поиграю с ним…
- Такие горячие мальчики… - я расстегнула ширинку на шортах и потянула их по бедрам вниз. – Жарко…
- Бляяять… Нююют… - умоляюще застонал мне в шею Ангел.
- Ммм? – отозвалась я, - есть какие то интересные предложения?
- Нееет… - расстроено застонал и захныкал он, мышцы на его теле напряглись.
- А у тебя? – погладила я приоткрытые губы Немца.
- Да, – выдохнул он возбужденно. – Послать нахер Ревникова!
- Нееет! Это не интересно… - отмела я его предложение, – так и заскучать недолго! – куснула их агрессивно я.
- А у тебя… - поцеловал моё ушко Ревников. - Есть интересные предложения? – и теперь уже Филлер напрягся всем телом.
- Ах, какой смелый Ангел… - замурлыкала я. – У меня есть… но … я такая эгоистичная девочка…
Мои руки скользнули в трусики, и я простонала, поглаживая себя.
- Вы же не против моего маленького удовольствия…?
- Совсем охренела!? – возбужденно впился мне в мочку уха Немец.
- Боже… - зашипела я, прогибаясь. – Еще так, пожалуйста…
- Ох, твою мать… - выдохнул Ангел, сжимая мою грудь и кусая губами за шею.
Перехватив руками меня за подбородок, Немец впился в мои губы, но Ревников почти сразу рванул меня за подбородок к себе, отбирая у Филлера. Их ревнивая возбужденная дележка и скольжение моих пальчиков, подтолкнули меня к краю, выгнувшись и задрожав, я, не сдерживая стонов и теряя уже осознание, чьи именно губы делают мне сейчас хорошо, билась в их жадных руках от оргазма.
И на последней волне удовольствия удовлетворенно выдохнула хрипловатым голосом.
- А сейчас спать…
- Это пиздец… - психуя и постанывая, спустился лицом мне на живот Ангел.
Спиной я лежала на торсе Немца, который часто вздымался, укачивая меня.
- Я не знаю, чего мне хочется больше, - скользнул Немец ладонью по моей шее. – Трахнуть тебя или задушить…
- Когда станешь большим мальчиком… - засыпая, поддразнила его я, чувствуя как, перехватив мои мокрые пальчики, Боречка, прикусив, прошелся по ним языком. – Может быть, я научу тебя совмещать эти две вещи…
***
24 апреля
Они провожали на тёмных машинах с охраной
Они заражали своей болезнью странной
К блестящему миру и к новым звёздным именам
К роскошным квартирам, коллекционным винам
Чадили сигары, кальвадос лили в бокалы
Входили как VIP'ы в клубы закрытые
Хотели небрежно такую нежную
На кожаных креслах - это неинтересно…
Они поднимали такие темы дотемна
Они понимали, что между нами не война
Но пламя напрасно, я оценю, но не отдам
Ни тела, ни счастья...
Холодным мужчинам - холодные женщины
Любовь в лимузинах расчётливо вечером…
- Итак, в чем же состоял план Даллеса, - присев на край стола рассказывал Стеф Иванович. – Во-первых, он позиционировался как идеолог разведывательной и шпионско-диверсионной деятельности против СССР и свою концепцию выразил в следующих тезисах: Посеяв там хаос в идеологии, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Литература, театры, кино - все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать развитие культов секса, насилия, предательства. В управлении государством также создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель...
В дверь постучали и Стеф, прервавшись, открыл ее, запуская дежурную.
- Симоненко, в административный... – сообщила она Стефу.
- А после занятий никак нельзя? – возмутился он.
- Там ЧП… - перевела она на меня вызывающий взгляд. – Сказали прямо сейчас!
- Мы с Немцем обменялись тревожными взглядами.
- Есть какие-то версии? – поднял вопросительно бровь Стеф, и я отрицательно закачала ему головой.
- Ладно… сформулируй нам противоречие по материалу и можешь идти на казнь, – разрешил он.
- Ну, у меня сейчас голова немного о другом думает! – закатила я глаза, пытаясь понять, где я косякнула.
- Это не мои проблемы, – покачал головой Стеф. - Противоречие или потом отрабатываешь пропуск!
Отрабатывать мне не улыбалось… У меня и так дохрена этой радости!
Сосредоточившись на том, что он рассказывал, я перебрала пару вариантов.
- Ну, во-первых, «подмена ценностей на фальшивые»… Не факт, что коммунистические ценности менее разрушительные для общества, чем принесенные с запада. Они тоже «фальшивые». Западные, конечно, аморальны по своей природе относительно совковой культуры, но… Во-вторых, сам факт их наличия, как антогонизм, создал противоречие в мышлении у граждан и, таким образом, запустил процесс развития идеологии. Делая, таким образом, граждан более сознательными и способными делать осознанный выбор, отходя от единой идеологии к индивидуальным смыслам и границам морали. Не в массе, конечно, но отдельный маргинальный слой нью-идеологов свободного мышления – это как раз таки побочный эффект привнесенной разрушительной западной культуры . Даллес не учел эту тенденцию. А должен был! Это же элементарные и очевидные вещи! – выдала я.
- Свободна, «элементарно-очевидная»! – хихикнул надо мной Стеф. - Филлер, развей мысль дальше…
Кивнув Немцу на мои вещи и молча попросив, чтобы захватил их на следующее занятие, я подхватила куртку и отправилась на казнь, так и не отыскав в памяти не единого стоящего этого вызова косяка.
Толкнув дверь кабинета директора, я была неприятно удивленна тем фактом, что на его месте восседал главный воспитатель. А самого Александра Владимировича не было.
- А где директор? – не здороваясь, спросила я, с подозрением разглядывая необъятного размера букет белых роз, занимающих треть стола для совещаний.
- ЭТО ЧТО!? – кивнула она мне на букет.
- Букет белых роз… - развела я руками. – Если вам только консультация была моя нужна по флористике, то позвольте откланяться.
- Не юродствуй! – рявкнула она. – Это тебе принесли.
- Кто? – нахмурилась я.
Мне и раньше периодически сваливались на голову букеты от случайных поклонников и желающих познакомиться, особенно после открытых показов, но в школу…
Это не есть хорошо…
- Это я у тебя хотела спросить – КТО?
- Я не в курсе, – начала раздражаться я, понимая, что меня пытаются нагнуть не за мой, а за чужой косяк. – Верните дарителю. Я не принимаю этот подарок.
- КОМУ вернуть?! – подскочила она. - К тому же цветы – это еще не всё!
Она стукнула чем-то зажатым в руке по столу, ставя передо мной на стол. Бархатная удлиненная коробочка для драгоценностей…
– Такие дорогие вещи дарят только любовницам! - многозначительно подняла она бровь. - Это аморально, Симоненко!
- То есть вы залезли в мои личные вещи, да!? - разозлилась я. – Оценили стоимость подарков, которые мне кто-то подарил! Да и еще решили нагнуть МЕНЯ за аморальность? Да Вы вне конкуренции, Дарья Алексеевна – и по логики и по морали!
- Это мои обязанности!
- В чем именно они состоят? Личный досмотр?
- И это тоже!
- А что ж Вы на входе-то всех не шмонаете?! Или это только я удосуживаюсь такой чести!?
- Симоненко!!! Тебе мужчина передал дорогой подарок! Я обязана сообщить куда следует!
- Это в психушку что ли?! Или у нас уже есть статья за дорогие подарки?
- Это как минимум домогательство!
- Это просто жест внимания!