Мысли о следующем этапе отношений, собственном несовершенстве и отсутствии явных изменений в мужчине после свершившегося события окончательно вылетели из головы. Или, коротко о том, как я расставляю приоритеты. Неудивительно, что я вечно загоняю себя в смертельно–опасные ловушки, которые никто не расставлял. Причина возвращения тщательно уложенных волос была для меня важнее всего прочего.
Пока я прорабатывала стройную теорию и причинно–следственные связи, Тинхе отыскал мой халат. Свой. Мой–свой халат. Видите, притяжательные местоимения караулят вас на каждом шагу!
Так вот, получив халат, и шмотки, которые почему–то были аккуратно сложены на пуфике, а сами подушки убраны на привычные места (Тинхе, кой черт ты тут вообще творил?!), я добралась до душевой, где благополучно переоделась в полувысохший наряд. Отметила исчезновение одних синяков и появление других. Обнаружила на голубой ткани платья проплешины и подпалины.
Возвращалась я, растерянно хлопая себя по бокам, и пыталась вспомнить, утопила ли иголку с нитками, потеряла их по дороге или лишилась способности обнаруживать предметы в своих карманах.
– Кофе? – Прозвучало магическое слово.
В руках Тинхе дымился высокий изогнутый кофейник из белого расписного фарфора. Мужчина успел облачиться в свою форму, привычно спрятав все участки кожи, которые только мог. Да, перчатки были снова на нем, как и наглухо застегнутый до подбородка ворот.
На низеньком столике расположились милые моему сердцу угощения: горка симпатичных канапе, выстроившихся на огромном блюде в тон; крафтовая коробочка, перевязанная золотистой ленточкой; прозрачный стеклянный графин, предположительно с дольками цитрусовых фруктов. Композицию завершала кофейная пара чашек.
– Кофе, – удивленно выдохнула я, неготовая к обрушившемуся счастью.
Вот это профессионализм! Ни одной минуты на то чтобы позволить даме задуматься о свершенных ошибках, развить страхи и поселить неуверенность.
– Накануне главного испытания секунданты имеют свойство быть менее компетентными, чем в прочие дни, – недовольно произнес Тинхе, поднимая крышечку и заглядывая внутрь. Содержимое его не впечатлило. – Боюсь, это лучшее, на что мы можем рассчитывать.
– Это же кофе! – Возмутилась, дрожащими от волнения пальцами перехватив кофейник. – Святые единорожки, это лучшая новость за сегодня! Эээ… за вторую часть ночи.
На короткий момент я замешкалась, оказавшись к мужчине так близко. Казалось уместным поцеловать его в щеку, но порыв схлынул также неожиданно, как возник. Куда–то пропала вся моя беззаботная решительность. Я поспешила вернуться к столику.
Тинхе не отреагировал на заминку, продолжая оставаться неподвижным и с особой внимательностью наблюдая за тем, как я разливаю бодрящий напиток.
– Тебе нравится кофе? – уточнил он, не скрывая сомнений.
Безжизненная машина по сбору статистических данных.
– Он мне не просто нравится. У нас с ним долгий продолжительный роман длинною в пятнадцать лет. Он смысл моего утреннего подъема. Только ради крохотной надежды на встречу с ним, я готова выбираться в этот жуткий холодный мир, наполненный неприятными личностями. Если бы внезапно из всего бесчисленного количества миров исчез кофе, я бы не встала с постели, даже если бы за дверью бушевал пожар и грозил вот–вот добраться до меня.
Мужчина удивленно вздернул брови.
– Занятная информация. – Из кольца вновь выпрыгнули странные объемные символы. Они несколько раз моргнули, пока Тинхе что–то среди них перебирал, и вновь исчезли. – Раньше ты о ней не упоминала.
– Не было повода, – я сделал жадный глоток, прикрыв глаза и томно простонав, когда обжигающий напиток отозвался теплом в груди, а капелька горечи застыла на языке. Да, без сахара. Да, не слишком крепкий. Да, странного сорта. Я принимала его любым.
Когда чашечка опустела, – она же крохотная, на три глотка! – я полезла за добавкой, Тинхе все еще возвышался надо мной, не спеша присоединяться. Его взгляд был обращен на меня, но выражение лица оставалось нечитаемым.