Мужчина в черном отстранился. Вместе с ним исчезло тепло. Хватка с талии пропала. Я получила долгожданную безрадостную свободу и с запозданием приоткрыла глаза. Тинхе стоял в нескольких метрах от меня, привычно заложив руки за спину. На губах блуждала пустая вежливая улыбка.
– Благодарю за чудесную ночную сказку, пленяющая одним только взором Дробь. – склонил он голову в поклоне. – Полагаю, увидимся, когда… я тебе понадоблюсь. Свободного дня.
Я сделала шаг за порог. Обернулась.
Тинхе стоял вполоборота. Один в один безжизненная статуя Клода. Спина прямая как жердь, плечи расправлены, образ мужчины мечты собран в единое целое. И все же мне казалось, если я постою еще немного, увижу, как уверенная фигура несгибаемого лэйтарца надломится, развеется как песчаный мираж и я увижу человека. Тогда мое глупое сердце не выдержит, заставит броситься к мужчине, прильнуть всем телом, обнять и рассыпаться в признаниях о том, как сильно он мне дорог. Что мне плевать на все заскоки, на замашки тирана и манипулятора, и пусть трудно, но мы справимся. Но я лишь ответила:
– Свободного дня, Тинхе. – И уже выйдя на улицу к занимающемуся зрей небу, добавила в пустоту: – Я все равно тебя люблю.
Дойдя до портала, неуверенно замерла. Предутренние часы самые холодные. Я дрожала даже под божественной мантией и чувствовала себя разбитой, разваливающейся и забытой в канаве колошей. Кости ныли, требуя покинуть промозглый край парящего островка, продуваемого со всех сторон, и немедля вернуться к теплу.
Я задрала голову к небу в поисках ответа.
Атрос, а может это со мной что–то не так? Вон, у Странников есть специальная программа адаптации после миров. В Центре такого нет. Наверняка у меня давно сбились все настройки. Влияние миров. Влияние Врага. Влияние кармы рода, семьи, кота и не выплаченного кредита.
Ответа от неба не последовало. Центр был далеко, а местные недобоги, видимо, до сих пор спали.
Пройдя через портал, я остановилась у каменного забора башни, села на корточки у одного из зубцов, чтобы оставаться незаметной, и уже там, накинув капюшон мантии на голову, разрыдалась от беспомощности.
Я ни черта не понимала в отношениях. Тинхе ни черта не понимал. Проклятая математика иного мира отказывалась минус на минус превращать в плюс. Личная жизнь все больше напоминала вязкий сочный фрукт, название которому хурма.
- 4 -
– Как ты сюда пробралась?
В поле зрения появились изящные мужские сапожки из мягкой крашеной кожи. Не снимая капюшона, я подняла голову. Слепящий свет заливающего небо солнца мешал разглядеть лицо обладателя раздражающего мальчишеского голоса, но мне это не требовалось. Гибкая фигура в облегающем костюме из дорогой изумрудной ткани была мне знакома.
Позер. Так и ходит без плаща. Стащить что ли у коллег не мог или новый нашаманить?
– Ого! – уперев руки в бедра Фейврис склонился надо мной. – Заплаканные глаза, опухшее лицо, покрасневшая раздраженная кожа и синяки на шее. Кто–то отлично провел ночку. – Легкий ветерок игриво раздувал рыжие пряди недобога, создавая за его головой светящийся медный ореол. Заметив внимание, он выпрямился, зачесывая растопыренными пальцами растрепавшиеся волосы назад. – А я предупреждал, что все так закончится. Слушала бы меня – сидела бы сейчас дома в своей маленькой халупке и не страдала от лживых россказней дракона. Не получилось у нашей богини развеять мрак пустого сердца, тебе и подавно ничего не светит. Куда же ты лезешь, глупышка с чужой искоркой?
– Какая еще богиня? – просипела я, разглядывая довольную рожу, сияющую ярче улыбки менеджера, впарившего допуслуги.