- 9 -
Я повисла на корнях в паре метрах от земли. Точнее, от песчаной насыпи. В спасительной ловушке деревьев оказалась не одна. На уровне моих глаз, натирая мозоли на ладонях, карабкалась Шарлотта. Замотав плащ на поясе, она упорно продвигалась вверх, и вот, застыла напротив меня. Девушка больше не выглядела дрожащей тепличной лилией. Ее прическа растрепалась, заколки болталась на выползших локонах, в волосы затесались частички водорослей. На платье образовались затяжки. Правый рукав был распорот по шву от локтя до запястья.
Очень неожиданная встреча.
– Что? – огрызнулась она, заметив мое внимание. – Злорадствуешь?
Злорадствую? Вовсе нет, я пытаюсь представить, как выгляжу сама.
– Ужасно эгоистичное предположение, – отозвалась я. – Люди в основном на себе зациклены, а не на других. Кстати, о них. Где твоя воинственная подружка?
Шарлотта нервно дернула щекой.
Со стороны озера раздался грохочущий рокот. Огромный столп воды, который по всем правилам реальности никак нет мог возникнуть в подобном водоеме, обрушился на ближайшую скалу, задевая часть пляжа. Я неприязненно поморщилась, когда сноп холодных брызг долетел до нас.
Морское (озерное?) чудовище взмахнуло щупальцем и повторило маневр, на этот раз обрушив гнев на песчаный берег. Существо, которое я вначале приняла за порождение разума Лавкрафта, приобрело вид гомеровской Сциллы. Не то что бы последнее радовало, но по крайней мере второе существо не обладало умением расщеплять разум на атомы.
Монстр торчал из воды наполовину, извиваясь шестью длинными гибкими шеями и двумя осьминожьими щупальцами. Драконьи головы, разинув громадные пасти, отгоняли кандидаток от края пляжа и не пускали в воду.
Да, сбежали не все. Одной из оставшихся девушек была Лоиз. Обнажив меч, она отчаянно отмахивалась от щелкающей пасти, старающейся перекусит девушке хребет. Еще с десяток кандидаток сражались с другими головами, используя магию.
А вода все прибывала и прибывала. И где–то на ее дне виднелись оранжевые венчики бутонов.
Я хмыкнула. Полянка с сон–цветом была не худшим вариантом.
Но Шарлотта решила воспринять мою реакцию на свой счет.
– Она хотела добыть победу самостоятельно, – агрессивней чем следовало бы, пояснила девушка. – Я ее не бросала. В отличии от некоторых, я своих друзей не предаю, не отбираю их карточки, ради победы. Где Ниима, эрми Дробь? Что ты с ней сделала, когда поняла, что Виоланту не победить, а счастливый билетик остался у той, кто едва стоит на ногах? Долго думала прежде чем воткнуть ей нож в спину, а? Ну, чего молчишь? Нечего сказать?
Она была права. Сказать по делу мне было нечего.
Во–первых, я не знала, как бы поступила, если бы Ниима не пожертвовала бы собой. Хотелось бы верить в свою порядочность, но на другой стороне стоял бы долг перед будущими Избранными и Центр. Во–вторых, я раздумывала, как спуститься на пляж, где поблескивало несколько оброненных карточек, с тем учетом, что у берега бушует монстр, а корни деревьев закончили рост на той высоте, где я сейчас. В–третьих, мне самой приходилось срываться на людей из–за собственных неудач, из–за испытываемой боли и из–за усталости. Но Шарлотта будто хотела повесить на меня вообще всех собак!
– Это же не только из–за Айдена? – Грустно спросила. – Я тебе кого–то напоминаю? Бывшую одноклассницу? Служанку, испортившую платье? Злую кузину, что увела первую любовь?
Не знаю, на каком из предположений вспыхнул гнев, но какую–то струнку я задела. Корни, удерживающие Шарлотту, угрожающе заскрипели, когда она с силой вцепилась в них, чтобы продолжить восхождение.
– Ты мне напоминаешь стареющую увядающая грымзу, – ядовито проскрежетала она, – которая не обрела своего женского счастья и теперь старается разрушить его остальным! Просто противно смотреть, как ты вешаешься на шею каждому мужику. Как отчаянно привлекаешь их внимание. Обманом выманила у эрм Сухоцвета мантию, заставила меня думать, что она принадлежит эрм Амаранту. Старалась залезть в постель к ним обоим. К нашему лекарю еще и у всех на глазах! А когда не вышло, обратилась за помощью к падшему. Врагу всех богов! Мерзость! Даже представлять не хочу, что ты подложила ему взамен. Или кого, – гордо вздернула она подбородок. – Не свой же целлюлит и телеса второй свежести.