– Избранную. – Издал хриплый смешок Тот–Кто–За–Моей–Спиной. – Ты всего лишь кандидатка. Не более.
Фэйврис покосился на коллегу, будто пытаясь угадать, что именно того рассмешило, но, так и не разобравшись, вернул взгляд мне. Я же продолжала тараторить:
– Не подхожу я для подобных авантюр. Если вы не заметили, я старше двадцати. – Черт с ним, кидаем козыри. – И если быть предельно честной, то даже старше двадцати девяти. Немножко. И у меня новая стрижка, так что переселяться в новое чистое и невинное тело какой–нибудь дворянки я тоже не намерена, – внесла на всякий случай ясность. – К тому же, я взрослая и почти самодостаточная женщина. В разводе, но сердце не свободно, и все сложно. Вам такие не нужны.
На лице Фейвриса ни разу не мелькнула заинтересованность. Не уверена, что он вообще слушал, что я говорю. Разве что позволил закончить, уловил паузу, зевнул, и по новой занудел:
– На твоем плече горит метка кандидатки. – Да, занудел. Если в начале он демонстрировал пафос и высокопарность речей, то теперь будто зачитывал реферат. – Это значит, что в тебе течет кровь истинных. Только испытания смогут ее пробудить. Если сила этой крови достаточно…
– Погодите, – перебила. Потом покосилась на левую руку, затем на правую. Предателя, хранящего на себе печать принадлежности к какому–либо мероприятию, среди них не было. – Нет на мне никакой метки.
Повисло неловкое молчание.
За спиной зашуршала ткань. На одно короткое мгновение я заметила краешек алой мантии.
– Метки нет. – Прохрипел Тот–Кто–Остался–Без–Имени. – Фэйврис?
Тот замысловато выругался. Потом сунул руку в складки мантии и извлек иглу длинною в полторы ладони.
– Ой, да сейчас поставлю. Делов–то.
А я то еще думала, что Атрос с моим похищением схалтурил.
– Эй!
– Да тише ты.
Парень ухватил меня за предплечье, подтягивая к себе. Послушно заскользили цепи.
– Вы же понимаете, что я только что догадалась, что ваши вычурные слова про претенденток, на которых пала великая честь – фикция. Вы просто схватили первого, до кого дотянулись. Даже толком не подготовились!
Острая игла нацелилась на левое предплечье.
– Ребята, не надо, – ужаснулась, наблюдая за тем, как на кончике занесенной иглы образовывается светящаяся капля краски. – Я ведь буду помнить все это!
– Не долго, – успокоил меня Фэйврис. Стальная хватка продолжала удерживать.
– Нет, – запаниковала я. Игла была все ближе. – Вы не понимаете! Это против правил! Нельзя так со мной поступать! Я на сто процентов злопамятная. Я точно запомню! А если запомню, то не смогу гладко плыть по течению Предназначения!
Меня не слушали.
Кое–как извернувшись, я оскалилась и цапнула обидчика за ладонь.
– Ой. – Тот отдернул руку. Оценил урон. Крови не было, только небольшие вмятины от резцов. – Она кусается, – пожаловался он, демонстрируя травму своему собеседнику. – Нет, ты посмотри!
Я почувствовала дуновение магии.
Метал ошейника зашевелился, ползя вверх жидкой сталью, пока не уперся в подбородок. Он совсем чуть–чуть сжался в диаметре, но этого хватило, чтобы я ощутила недостаток кислорода. Оковы на запястьях набрали вес, оттягивая руки, и вот уже я не в силах их поднять.
Фэйврис снова ухватил меня за предплечье. Игла вонзилась в кожу. Капля соскользнула с кончика и пылающим коконом боли расцвела на коже. Я со свистом втянула воздух. От образовавшегося рисунка что–то жгучим потоком устремилось по венозным сосудам к сердцу, разжигая в теле огонь. В голове все замельтешило от каскада взрывающихся салютов.
Мне только что вживили магию.
Я бы выругалась, если бы так сильно не стискивала зубы, давя стон.
– Какой цвет? – нетерпеливо спросил голос за спиной.
– Вроде желтый, – с сомнением произнес Фейврис. – Сойдет?
– Не лучший из имеющихся вариантов. – Расплывчато ответил тот, но суть я уловила.
– То есть, – сдавленно произнесла, ловя призрачную надежду: есть еще шанс выбраться из петли, пока та не затянулась, – варианты все же имеются?