– Не то слово! – Воскликнула я, обрадовавшись, что меня перестали игнорировать и наконец заговорили. – Абсолютная некомпетентность. Вот что с такой делать?
– Тут требуется терпение.
– Вот, а я о чем? Никакого у нее терпения! Что-то не получается – сразу бросает. И вместо того, чтобы заниматься полезными вещами – страдает бесполезной фигней. Еще и дерзит! Мол, это я ее не вдохновляю, мотивирую плохо. Прям ударить ее хочется.
Для наглядности сжала кулак и стукнула им по ладошке.
Статуя не обратила внимания на жест, только внезапно сменила маршрут. Вместо тропинки, ведущей к гроту, свернула в сторону холма. Мне пришлось приподнять подол платья, сшитого из чего-то похожего на мешковину, и припустить ходу, чтобы не отстать.
– У нее никакого уважения к авторитету. – Продолжала я. – Ноль.
– Понимаю. – Клод продолжал подниматься вверх по склону неотвратимой металлической силой. Я семенила следом, продолжая на ходу перечислять:
– Несносная, необучаемая, пустоголовая. Она не тренируется. Говорит, что не в ресурсе. Что я, видите ли, своим негативом опустошаю ее резервы. То есть она учиться не хочет, а виновата я!
– Мне знакомо.
– А я даже не врубаюсь, о каких ресурсах речь! Ее кормят, спать дают. Какие еще нужны ресурсы? Нефти в Центре нет. Здесь динозавры не умирали. Вот чего ей не хватает, а?
– Хотел бы я это знать, – монотонной усталостью протянул бог.
Мы поднялись на горку и оказались на поляне неподалеку от входа в пещеру с магией. Здесь уже стояли накрытые фуршетные столы. Избранные как раз заканчивали пробежку.
Клод остановился. Воткнул огромный двуручный меч в землю и замер подобно… статуи, если сравнение здесь уместно. В общем, от памятника не отличишь. Могло даже показаться, что он погрузился в медитацию и оставил тело, чтобы погрузиться в сон, но я достаточно долго его знаю, чтобы понять – он прекрасно меня слышит, а эта поза только для создания эффекта.
Запах поджаренных тостов приятным ароматом разносился по полю, так и маня скорее намазать себя маслом и вареньем. В животе заурчало, но я мужественно проигнорировала плотское желание. Меня раздирали эмоции.
Я подтащила стул, немного повозилась, ища устойчивую травянистую поверхность и, продолжая кипеть от гнева, продолжила:
– Она очень невнимательна к сценарию! Он будто ее вообще не интересует. А кто из–за этого пострадает? Явно не она. Ее не тронут. Древняя кровь, Предназначение, прекрасное юное тело, еще и десяток поклонников. В катастрофе буду я. С такой союзницей, меня или на костре сожгут или в тюрьму бросят.
Клод хмыкнул.
Я поспешила исправиться:
– Ну, то есть, на космическом корабле вряд ли будут искать солому и поленья. Фазером каким–нибудь испепелят. Но суть не в этом! Она просто кошмар, Клод. И хуже всего, что она этого не понимает! Вот тебе когда–нибудь попадались такие Избранные?
– Бывало, – ответил Клод, устремив взгляд далеко на горизонт.
– Правда? – мгновенно повеселела я. Выходит, выданная мне подопечная не какое–то исключение, а рядовой случай. – Они постоянно попадаются?
– В моей практике была всего одна.
– Кто же? Я ее знала?
Клод не ответил. Я заподозрила неладное.
– Эй, – нахохлилась. – Что за намеки? Я само смирение и покорность.
Клод издал противный фыркающий звук, что в условиях конституции его тела обозначало саркастический смешок.
Я ощетинилась еще больше:
– А вот некоторые считают меня милой, очаровательной и прелестно–волнующей.
– Некоторый, – поправил Клод. – В единственном числе. Он один так считает.
«Среди огромного бесчисленного количества разнообразных миров, – повисло в воздухе продолжение его фразы.»
Я скорчила статуи рожицу:
– Может стоило чаще меня хвалить, тогда и характер был бы помягче. Я между прочим за советом пришла.
– Ты его получила.
– Когда?
Металлические веки опустились, закрывая пустые глазницы.
– Ты помнишь каждое слово Врага, но не помнишь слов учителя.