– Неужели до твоего мира не добирались даже мифы? – Вздернул брови лекарь, делая еще один глоток чая.
– Не такого рода мифы. А что за магический ритуал, частью которого является Отбор?
Мужчина покачал головой, подтянул к себе коленку и положил на нее подбородок, изящным движением отводя расписанную глиняную чашку в сторону.
– Ты путаешь лекаря с лектором, кандидатка. – Его взгляд многозначительно пробежался по моей руке и опустился на тот край стола, под которым я скрывала флакон. – Лекарство. Пей. При мне. – Четко, твердо и раздельно произнес он.
Сомнения боролись с болью.
Осторожность с честностью.
Я потерла подушечкой пальца одну из граней.
Как там говорится? Не врите врачам и юристам?
– В качестве лектора вы вызываете больше доверия, чем в качестве лекаря. – Осторожно произнесла, не сводя с Айдена взгляда. За моей спиной продолжал потрескивать костер, отражаясь в чужих глазах. Мне хотелось поближе подползти к пламени и прижаться всем телом к теплу, а потом нырнуть в ледяное озеро. Или наоборот. – Здесь много кандидаток, которым могут подсуживать или, как мне намекнули, не позволять получать своевременную помощь только потому что они не угодили неким благородным особам. Последнее находит подтверждение в том факте, что меня вызвали посреди ночи не дожидаясь утра. Чтобы скрыть от постороннего взгляда?
Несколько мгновений мужчина изучал меня.
– Мне становится любопытно, почему эрм Гроссмейстер не стал заполнять твою анкету. Дробь – я правильно запомнил? Можешь смело пить снадобье. Тебя привели под покровом темноты и влажного тумана как раз для того, чтобы не смущать некоторых рьяных кандидаток оказанием тебе своевременной помощи. Прими настойку и воспользуйся мазью. – Он опустил чашку, выбрал из оставшихся баночек на столе еще одну и пододвинул ко мне. – Тонким слоем намажь на щеку. Жжение пройдет, но краснота не исчезнет.
– Что вам до моих неудобств?
– Лекарь. – Напомнил Айден и тон его был весьма красноречив. Сомнений не оставалось – к профессии он относился серьезно.
Я подняла бутылек.
Если не выпью, а продолжу сомневаться, к списку враждебно настроенных акрх’анцев добавится еще один.
– Вы единственный лекарь на нашем берегу, – флакон замер в нескольких миллиметрах от губ. – Куда забрали других кандидаток?
Выражение, которым меня одарили я уже видела. Оно расшифровывалось как «ты не можешь быть настолько наивной».
Ответ у меня на него был один: могу, умею, практикую.
Мои пальцы подрагивали, удерживая тонкое стекло горлышка.
– Где и как юные девушки проводят ночи – часть их тайны, а не моей.
Если судить по травматичным воспоминаниям из детства о лагере – их тайна состоит в том, что они оказались первыми в очереди на дежурство, чтобы чистить картошку.
Я вздохнула и в один глоток осушила флакон. Горькая жидкость потекла по горлу, обжигая стенки.
Что ж, хотя бы в этот раз, если я случайно погибну из–за своей доверчивости, за меня будет кому отомстить.
– Уф, – со стуком опустила на стол. – Бодрит. – Следом подчерпнула мазь и нанесла на щеку, тщательно втирая. Сразу стало легче. – Спасибо. Извините, что сомневалась.
– Не надо, – отмахнулся он.
Я подобрала складки плаща, отодвинулась на подушке, и встала, подхватив флакон. Вбитые матерью манеры требовали вымыть его и только после этого вернуть, но лекарь, не принимая возражений, указал на комод. Я подчинилась.
Лечение закончилось, а последние заданные вопросы Айден отклонил, видимо, уставший повторять каждой изъятой кандидатке одно и то же.
– Видимо, мне пора.
– Прием окончен. – Подтвердила мужчина и уже вдогонку, когда я отодвинула штору шатра, добавил: – Приятно ради разнообразия пообщаться с изъятой кандидаткой так легко справившейся с постпортальным смешением.
Я ухватилась за плотную расшитую материю. Хватило мгновение, чтобы определиться: разумней проигнорировать замечание, а не разыгрывать недоумение.