Жар разбудил меня за несколько часов до рассвета.
Я долго не хотела выбираться из сна, но, когда стали мелькать образы пылающего огня, пришлось просыпаться. Конечно же пожар яркими языками пламени не пожирал шатер. Две кандидатки мирно досматривали свои светские и высокоморальные сны. Две отсутствовали и, вероятно, наслаждались духовным и интеллектуальным общением с заинтересованными лицами. А вот я, под не самым толстым одеялом медленно превращалась в печеную картошечку.
Стянув новообретенный голубой плащ с пуфика, выданный вместо потерянного черного, я втиснула босые ноги в башмаки. Невообразимый холод тут же облизнул открывшиеся щиколотки.
Черт.
Стараясь унять стук зубов и скрыть дрожь, побрела к выходу. Последний раз я температурила на далекой Земле. И то, года за два до изъятия. Конечно же, если не учитывать те изменения в организме, что происходили от присутствия горячих и настойчивых мужиков, желающих поразить своими огромными познаниями в магии и способами ее использования против меня.
– Лучше бы этому любителю истинных кандидаток быть на месте, – пробормотала я, выбираясь из шатра.
Секундантов на улице дежурило больше, чем в прошлый раз. Тот, что с блокнотом и занимающийся распределением, сидел у костра и заметил меня сразу, как я показалась на дорожке, и преградил путь, как только понял, что направляюсь к мосту.
– Кандидаткам нельзя покидать сегмент, – предупредил он, вытягиваясь в струнку. – Примите мое сочувствие, что этой ночью вас никто не вызвал. Возможно Предназначение улыбнется вам в следующий раз, эрми.
– Дробь. – Представилась. – Я не собираюсь идти стенать у портала о загубленной молодости, мне нужно в черный сектор.
– Другие сектора для вас закрыты, эрми… Дробь вы сказали? – он глянул в блокнот, повернув его так, чтобы блики огня осветили страницу. Вытянув грифель он легким росчерком испарил листок бумаги. – Минутку.
– Я хочу переговорить с эрм… черт. – Поежилась, подставляя лицо ветру. – Айден Ромвул мне нужен. Это срочно. Это важно.
Молодой мужчина оставался профессионально-неприступным.
– Если вам требуется лекарь, я передам заявку эрм Сухоцвету.
– Нет! Нет, – чуть тише. – Не лекарь. Я должна увидеть Айдена. Я следую Предназначению.
Почти не ложь.
– Вряд ли эрм Амарант с этой частью Предназначения согласен, – осторожно возразил секундант.
– Да никто из них поначалу не согласен, – буркнула недовольно. – Сильные, властные, независимые. Угу. Потом не знаешь в какой мир бежать.
Секундант бросил взгляд мне за спину и спешно произнес, понизив голос:
– Примите в качестве доброго совета: не устраивайте охоту в угодьях, где до вас потерпел неудачу ни один десяток профессиональных стрелков. Вот, наконец.
Пока я силилась расшифровать аналогию и быстрый тембр, рядом с нами выросла серая фигура другого секунданта. Мне впихнули коробку с черным бантиком и коротко пояснили:
– Поздравляю с первым подарком. Он ждал вас несколько дней, но из–за создавшейся суматохи, чуть не отправился в архив.
Подозревая подвох, я дернула угольно–черную ленточку, стянула крышку и недоуменно уставилась на сотканный из жидкой тьмы материал. Поверх него лежала записка. Поднеся ее к фонарю, разместившемуся на мостовом столбике, я обнаружила, что могу прочесть выведенные слова. Тонкой линией, с обилием вензелей и почерком, достойным мастера каллиграфии, на рифленой карточке с золотистой рамочкой, было выведено:
«Я обещал возместить ущерб. Я держу слово.»
И приписка ниже.
«Моей и только моей Дроби.»
У меня аж в голове немного прояснилась от нового красного флажочка, вспыхнувшего рядом с образом Странника. Но почти тут же опасность скрылась в тумане приятной неги. Он не забыл.
Я принюхалась. Духами побрызгал, серьезно?
– Все в порядке? – поинтересовался один из секундантов, следя за производимым ритуалом приглядывания и принюхивания.
– Это пришло в день моего перевода из одного сектора в другой? – Смутившись непонятно чего, я сунула карточку в карман.
Серый костюм кивнул, подтверждая предположение.
Тинхе покинул Аркх’ан до того, как я пересекла голубой мост. Он собирался о чем–то посоветоваться с коллегами. Поэтому взамен порванного платья, пришло черное, а не то, которое бы соответствовало моему новому положению.
Он еще не знал.
Я вытянула из коробки комплект из платья и мантии. Даже в предрассветном полумраке был виден блеск ткани. Плащ струился обволакивающим холодом и я, не удержавшись, прижалась к нему горящей от лихорадки кожей. На мгновение будто бы стало лучше.