Вот только что-то никто не спешил первым тарелку подать. И с чего бы это? Посмеиваясь, прошел мимо пары костров, направляясь к стоящему под ходячим ульем танку, но заметил орка с отпечатком руки на наплечники и решил послушать, о чем говорит сотник. Любопытно стало. Должен же командир знать, чем его войска живут и дышат.
– Воины, можно ли простить врага? – услышал вопрос, заданный сотником Шаргамом.
– Боги простят, наше дело организовать встречу, – дружно ответили орки, гоблины и затесавшийся в компанию вампир.
– А какая первая обязанность солдата на войне? – прищурился Шаргам.
Вот тут возникла некоторая заминка и разнобой с ответами. Наконец, посовещавшись, бойцы выдали ответ:
– Умереть за Великих Темных Пророков владыки.
«Приятно конечно, но с Курамой и попочтительней можно», – подумал, удивленный ответом. Конечно, навыки лидерства и репутация многое решают, но одно дело циферки, а другое – такие вот наглядные примеры.
– Неправильно. Первая обязанность солдата – сделать так, чтобы враги наших Великих Темных Пророков умерли за своего владыку.
Покачав головой, отступил на пару шагов назад, скрываясь в истаивающем рассветном тумане и продолжил путь по лагерю, решив сделать небольшую петлю. Мало ли, вдруг еще что-то интересное услышу.
– Братья, мы подходим к землям светлых, – долетел до меня тихий голос Флориена. – Скоро мы наконец-то сможем проявить и показать себя. Наверняка нас пошлют вперед для обеспечения скрытного продвижения армии. Пчелы могут найти опасность, могут заморочить, но уничтожить врага им не по силам. Все помнят нашу тактику?
– Днем прикидываемся обычными путниками, а ночью режим.
– На солнце мы сочный виноград, а ночью вооруженный урюк, – усмехнулся Мерунос.
– Будь серьезней, брат, мы слишком долго были на положении рядовых воинов, нам это не пристало, – одернул Флориэн.
«Гордецы», – вздохнул про себя, отступая в тень и направляясь к живому улью. Надо будет отметить их заслуги и похвалить, может и вовсе прилюдно благодарность вынести и каких-нибудь медалек навешать. Может им собственной крови сцедить? А что, они такое оценят. В любом случае, стоит проявить внимание к клыкастикам, чтобы не учудили чего в попытке выслужиться.
– Я думаю, нам стоит взять какое-нибудь село и сделать его своей базой, – услышал голос Грога, когда подходил к танку гремлинов, перед которым традиционно горел костер и собирались командиры.
– Согласен, мои даже плакат нарисовали, вот, оцените, – ответил Тук.
– Мы пришли э миром, дратвуте, – прочитал Пинки и заржал.
– Хорошшший плакат, внушшшительный, вшшше шшшрашшшу лягутшшш и о шшшопротивлении шшшабудут, – веселился Шоулс.
– Вот, – довольно заявил Тук, зашуршав, хм, видимо тем самым плакатом. Ко мне же подлетел один из патрульных пчелов. Отдав честь и подмигнув, он так же тихо улетел.
– Вссешше у шшела ешшть недошштаток, нашш могут в нем окрушшить, ессли кто-то ссообшшшит врагу.
– Так это же хорошо, сможем наступать в любом направлении, – ответил Пинки.
– Да кто сообщит-то? Пчелы местность под присмотром держать будут, с ними к нам вообще незаметно не подобраться, – возразил Грог.
– Мошшно и под шшемлей пройти или по вошшдуху, пшшелы хорошшо, но шшпошшоб вшшегда надешша.
– Врага бояться, в набег не ходить, – ответил орочьей мудростью Грог.
– На любую хитрую гайку свой болт найдется, – поддержал его Пинки.
– Село и укрепить можно, опять же информация, дороги, можно разведку под видом местных выслать, клыкастики обратят или мозги запудрят и готовые агенты, – высказался Тук, приятно поразив меня широтой мышления.
– Не доверяю я всем этим штукам, – рыкнул Жрак. – Я давно понял, если взять кого за яйца, – мне как-то очень живо вспомнились когтища нашего чудовища, – то вместе с этим в лапе окажется и его сердце, и его разум.
– Одно другому не мешает, – ответил Тук.
– А очень даже способствуют. Село – это ведь еще и заложники, – поддержал его Грог.
– Мошшет пора за владыкой шшходить? Шшавтрак готов, вышштупать шшкоро.
Вот тут-то я и заметил, что Курамы нет на железном троне, и не только его голоса не слышно, но даже знакомого мычания не раздается.
– Успеется еще, – прорычал Жрак. – Пусть развеется, побегает, жабиков на болоте поест. Потом выловлю.
– А если потонет? – спросил Грог.