Мой выход на сцену прошёл ровно: раскачиваясь на скачущих под ногами проклятых камнях как пьяный матрос, год не сходивший на берег, я судорожными скачками спустился вниз, к берегу, где и произошла жуткая трагедия со слабым на прямую кишку медведем, и кинулся осматривать местную солистку нганасанского[30] театра оперы и балета.
Делалось это просто. Пара слов, и лежащая девичья тушка раскрасилась зелёным, жёлтым и красным. Зелёного было достаточно много, вся спина была жёлтая, но внимание в первую очередь привлекала красная левая нога, копчик и красный затылок. Нога и копчик были в штанах, что мешало визуальному осмотру, но можно было вдумчиво пропальпировать пострадавшую. Жаль только некогда. А вот затылок это вполне позволял… Я вынул из-под её головы руку, – ладонь была вся в крови. Времени не оставалось, действовать надо было быстро.
– Эх, мать моя женщина… Придётся ведь спасать вокалистку, – пробормотал я и, ухнув, вскинул упакованное в зимнюю "Горку" тельце на руки.
***
– Кузька, кыш к чёртовой матери из-под ног в сторону! Видишь, я занят! – На ответственного работника портального зала в Башне "Семь углов" пришлось просто рыкнуть. – Пошли в портал голема, чтобы всё оттуда притащил, что я не смог взять. Руки, вишь ты, заняты… Я к Фаберже.
Портал на мгновенье моргнул, и я перешёл в Башню архимага. Подкинув на руках свою добычу, я мигом поднялся на примитивном лифте к спальне Ассарт-хана. Просто к ней было ближе, и она была прибранной и намарафеченой по полной программе, но пустой. Там я осторожно положил свой трофей на огромную постель и крикнул Фаберже. Впрочем, он уже был тут… Я и не заметил.
– Что случилось, Игорь? – немедленно спросил Хранитель.
– Всё потом! Ты лечить людей умеешь? Я знаю, как это делать, но ни разу не использовал лечащие конструкты. Опыта просто нет…
– Конечно, Игорь. За долгие годы мне не раз приходилось…
– Короче! У неё разбита голова, затылок весь в крови, и что-то с левой ногой и спиной. Это главное. Всё остальное подождёт. Приступай!
Фаберже споро подплыл к постели и молча замерцал. Затаив дыхание я наблюдал, как на разлёгшуюся девицу пошла волна невидимой глазом золотистой пыльцы. Так в парикмахерских брызгали мне на голову одеколоном из старого пульверизатора. Длилось это секунды, потом Фаберже пустил два таких же облачка на ногу лежащей в отключке барышни.
– Вот и всё, Игорь! Через час лечение головы хорошо бы повторить, но, надеюсь, этого не потребуется. Очень мощный лечебный конструкт, "Красный скол", вторая ступень!
– Что это такое? У меня никакого "Скола" в архимаговской шпаргалке нет! – ревниво поинтересовался я.
– Да-а? – удивился Фаберже. – Интересно… Впрочем, архимаг Ассарт-хана никогда особо не интересовался лечебной магией, а "Красный скол" достаточно древняя разработка. Наш архимаг мог просто его не знать.
– Это понятно! Но теперь я хочу знать, Фаберже, – жёстким голосом объявил свою железную волю я.
– Конечно, Игорь, конечно! Держи копию конструкта всех трёх степеней.
– Так-то вот, – пробурчал я, копируя и укладывая новые заклинания себе в загашник. – А то разбаловал я вас, один месяцами возится у меня в голове, упорядочивает, видите ли, данные, а на выходе – один пшик! Другой скрывает нужные и жизненно необходимые лечебные конструкты…
Тут Дуня или Маша меня нетактично перебила. Она зашевелилась, застонала и попыталась открыть глаза. По крайней мере, её веки задрожали, как у панночки в кинокартине "Вий".
– Спать! – дружно гаркнули мы с Фаберже. – Стоять! Тьфу ты, лежать!
Девушка моментально отрубилась, как случайно попавший под бомбу-двухсотку суслик под Сталинградом.
– Что ты с ней делать будешь, архимагистр Лоза? – задал небрежный вопрос Фаберже. Однако тон вопроса и обращение "архимагистр" меня насторожили.
– Что делать? А я и не знаю… Первым делом нужно было не дать ей погибнуть, Фаберже! Остальное – вторично. Разберёмся. У неё, кажется, был какой-то мешок. Где он?
– Да, Кузьма передал то, что называешь "рюкзак". Большой такой, как она его только таскала на себе!