Приехал в отпуск, опять Новый год с Олей вместе. Глаз поднять на неё не могу, сестра замуж вышла к тому времени, пригласила её специально. Посадили нас вместе, она повзрослела, похорошела, но ничего внутри не дрогнуло, не подсказывало сердце:
- Твоя судьба, вцепись, держись, не отпускай.
Выпили, напряжение спало, с Олей разговора не получилось. Мне Надя и родители, в приказном порядке:
- Женись на Оле.
Я не мог, и не хотел её обидеть, всё получилось как - то само по себе. Знаешь, чувствовал себя вором, укравшим чужое. Договорились, что после учёбы приезжает ко мне.
Летом, когда приехала, растерялся. Вроде старше, а никто никогда ко мне хорошо, как она, не относился. Оля, особенная, не мог ни как понять её.
В деревне жили, с утра ещё девочка подтянутая, коса ниже пояса, волосок к волоску, летом платье нарядное, школу с золотой медалью, институт с красным дипломом.
В комнате за неделю поменяла обои, сшила новые шторы. Всегда спокойная, возле неё тепло, уютно, она ничего не требовала.
Пошла работать в школу. Казалось, что ещё надо? Объяснить не могу. Мне почему - то казалось, она воображает, не настоящая, что ли. Ребятам о ней рассказываю. Они открыто завидуют, не верят, что она такая хорошая хозяюшка.
Однажды сорвался, три дня в запое. Очнулся, рядом тётка в два раза старше, денег нет, куртки тоже. Пешком, прячась, добрался до общежития. Оля горячую ванну приготовила, чай с лимоном и молчит. Меня это страшно выводило из себя. Вечером пришла после работы, улыбается, пироги затеяла, всем видом показывая, какая она счастливая, мне на зло, что бы стыдно стало.
Рассказывает:
- От Надюшки письмо получила. Спрашивает, когда свадьба?
Я сорвался, накричал:
- Что вам хочется замуж поскорей?
Посмотрела Оля на меня и говорит:
- Володя, почему ты не поедешь и не заберёшь Элю?
- С какого перепуга она мне нужна?
- Ты её любишь. Даже когда мы с тобой вместе, называешь меня Элей. Это больно, каждая твоя клеточка хочет её и ни - кого другого. Может только с ней, ты счастливый, не мучай себя, найди, верни. Это счастье быть рядом с любимым.
Я себя не контролировал, кричал:
- Я тебя мучаю, да?
Она спокойно:
- Спасибо, что разрешил быть рядом, с тобой очень больно. Ты правильно сказал это – не возможно.
Больше не о чём не разговаривали. Тогда пожалел, что позвал её. Через два дня уходил в море, вернулся через полгода, Оля в комнате не жила. На столе лежало письмо. В нём стихи.
Когда - то ты зажёг костёр.
Казалось для меня.
В тепло и негу твоего огня.
Летела птицей я.
Но только свои крылья опалила.
Ушёл холодный и чужой.
В тот тёплый августовский день.
Но и сегодня твоя тень.
До боли ранит и теперь.
Когда ни - будь я стану гордой птицей.
Уверенной и сильною - в полёте.
И не узнаешь в птице той меня.
Что грелась у твоего огня.
Но только себе крылья опалила.
Сима удивилась, и спросила:
- Вы их помните?
- Конечно, сто раз читал. До сих пор письма её храню, – сказал он серьёзно.
Дежурная отдала ключи, сказала:
- Ох, Володька уехала Оленька, ты теперь холостой, вообще, загуляешься.
Я в школу пошёл, рассчиталась ещё с осени. Пишу сестре, она ругает меня:
- Зачем звал, если Оля тебе не нужна?
Домой не вернулась, а Вера Петровна дом продала и уехала.
Однажды уснул, сон вижу. Заснеженный Косой лог у нас в деревне, снежное поле блестит, оборачиваюсь Оля. Еду на лыжах к ней навстречу, она упала, хочу помочь, подаю лыжную палку и остриём поранил ей грудь. Хлынула кровь, хотел остановить, наклонился. Вдруг сердце оказалось у меня в руках, оно пульсировало, громко стуча. Я закричал. Проснулся от стука в дверь. Сосед Толик испугался моего крика, разбудил меня.
После этого сна не стало мне покоя. Только, об Оле и думаю, на женщин смотреть не могу. Я понял, с ней что - то случилось. На работе уже по имени отчеству зовут, а я всё один, не хотел судьбу испытывать.
Однажды, Саня, у которого уже сыновья выросли, звонит:
- С тебя бутылка. Приезжай, я Олю твою нашёл.
Приезжаю к нему, он мне подаёт, Учительскую газету, – а там статья «Педагог - новатор».
- Фамилия у неё Пасечная? - Спросил друг.
У меня сердце забилось, она, читаю дальше, работает в школе, я взял газету и поехал.
Иду через парк думаю:
«Что ей скажу»? Листья шуршат:
- Что - что?
- Ничего, - сердито сказал я.
Если раньше думал, что мне надо, убедится, что с ней всё в порядке, отойду, мешать не буду, то теперь меня это не устраивало. Я страдаю, мучаюсь, а она счастлива. Очень хотелось, что бы она меня, как раньше любила.
Пришёл в школу, в учительской спрашивают:
- Откуда вы, с телевиденья или радио?- Отвечаю:
- Я к ней, по – личному вопросу.
В школе Оли не оказалось, и молодая учительница проводила меня до её дома. Девушка, оказалась, болтливой рассказала, что и Вера Петровна работает в школе, квартиру им двушку дали. Захожу в подъезд, сердце из груди выскочить хочет, поднялся на четвёртый этаж, звоню в дверь.
И, о чудо! Надька сестра моя, только совсем девчонка и чёлка торчит, как у меня. Вера Петровна подходит, ругает её:
- Надя, сколько раз тебе говорила, не открывай дверь чужим.
Увидев меня, выгнала её, а меня в коридор вытолкнула, как школьника отчитала:
-Ты для чего Олю позвал? Посмеяться над ней хотел? Сейчас, что пришёл? Во время родов, она чуть не умерла.
- Надя моя дочь, - крикнул я.
Дверь захлопнулась, стою один. День полон неожиданностей, нашлась Оля, у меня дочь, Надя. Потому, как в прихожей прибита вешалка, мужиком в квартире и не пахло. Буду ждать её, сел на ступеньку. Сколько тогда передумал, ругал себя, надеясь, вот придёт Оля и всё решится.
Казалось, прошла вечность. Шаги, поднимаю голову, она, уверенная, успешная. Вспомнил стихи. «Я стану гордой птицей». Обнял её, она мне со слезами кричит:
- Ты давно всё сказал. Что - это не возможно!
Вдруг в эту минуту непонятно откуда взялось эхо и громким раскатом:
- Можно, можно, можно!
Я ей на ушко шепчу:
- Нам разрешили.
Через год у нас родился сын Володя. Вот ведь как бывает, говоря о любви, мы смотрим на звёзды и не замечаем тех, кто рядом.
Сима внимательно слушала рассказ попутчика и подумала:
«Я об этом обязательно напишу».