Глава 26
ГЛАВА 26
За дверью в подсобку его ждали. К этому Эдвард был готов – и заученным ещё в тюрьме приёмом ушёл от высокого захвата. Пальцы копа ногтями лишь шею царапнули, затрещала молния, пристёгивающая капюшон к воротнику куртки. Но Эдвард вывернулся и под крик изумлённого полицейского бросился не на кухню, где его, скорее всего, тоже караулили, и не на склад, где была ещё одна дверь на улицу, о которой знал любой.
Он шмыгнул в крошечную подсобку пристройки, где находился мощный насос кухонной вытяжки и вентилятор воздухозаборника с фильтром. Здесь тоже была небольшая узкая дверь, через которую обычно впускали мастера для ремонта и чистки фильтра, и закрывалась она изнутри простым вентильным замком.
Эдвард вывалился на улицу так неожиданно чуть в стороне от третьего копа, что тот и сделать ничего не успел: ни закричать, ни броситься наперехват. Зато выстрелил вдогонку, целясь то ли в грудь, то ли в голову. Но не рассчитал немного, и пуля ушла чуть выше плеча, ударилась в кирпичную необлицованную стену и срикошетила куда-то под ноги.
Возле цветных контейнеров для раздельной сборки мусора какая-то женщина в фартуке с логотипом закусочной кормила в этот момент бездомную кошку. Эдвард мимо контейнеров и мимо уборщицы бросился в ближайший проулок, когда оставшийся за спиной коп запоздало закричал ещё что-то с угрозами, стреляя уже несколько раз подряд.
Звук выстрелов поглотил неожиданно громкий визг женщины. Крик ударил по ушам даже громче первого выстрела, и, оборачиваясь на ходу на этот крик, Эдвард споткнулся о низкий бордюр, упал на колено. Успел увидеть ещё через плечо, как полицейский склонился над осевшей женщиной, как он тормошит её за плечи и что-то кричит, заглядывая в запрокинувшееся, разом побелевшее лицо.
Правильнее всего было бы, наверное, вернуться и помочь, и это был первый порыв, но, встретившись глазами с растерявшимся и напуганным полицейским, Эдвард вскочил и просто побежал вперёд.
Узенькая улочка меж задними стенами двух высоких домов, выходящих окнами на соседние улицы, кончилась неожиданно, и он влился в тонкий ручеёк немногих прохожих широкого скоростного проспекта.
Обеденный перерыв обычного трудового дня подходил к концу, и те, кто спешно возвращались на рабочие места, с удивлением глядели на того, кто бежал мимо них бегом. Вот так служебное рвение! Или слишком строгое начальство?
Эдвард перешёл на шаг, шумно и быстро дыша обожжённым горлом, снова натянул свалившийся капюшон. Бегать он никогда особо не любил, ещё со школы. Но, кажется, на этот раз имеющейся прыти хватило оторваться.
Вот так да! Чуть не попался, как распоследний дурак! И откуда они взялись? Хорошо ещё, узнал того «следака» Гервина в последнюю секунду. А тот, что же, сам захотел быть при поимке? Остался бы на улице – и взяли бы его ребятки беглого преступника тёпленьким. И так уже успели все входы и выходы обложить.
А что же Дик? Успел сообщить им как-то? Задерживал нарочно! Забалтывал! Чаёк предлагал и булочки эти свои! Вот ведь как, значит! И он теперь заодно с полицией и с Гервином этим. И его заставили им помогать. Чёрт! Как плохо это всё! Как не кстати-то! Ничем он больше помочь не сможет! Снова всё самому и делать, и думать опять. И планшетник Улонго заблокирован с понедельника, даже не позвонить никому, ни в Глобал не влезть.
Уличные камеры наблюдения на каждом из перекрёстков города фиксировали лица всех прохожих. Но пока «СуперКом» обработает поступающую информацию и передаст её полиции, на это уйдёт никак не меньше десяти-пятнадцати минут. За это время надо успеть где-то спрятаться, отсидеться хотя бы до вечера. Только потом можно будет вернуться в комнату частной маленькой гостиницы.
Но это окраина Западного жилмассива, туда даже ветка бесплатной кольцевой дороги не доходит, ещё пешком идти придётся минут двадцать. Да и можно ли пользоваться сейчас общественным транспортом? Копы вместе со службой дорожного контроля, если не дураки, перекроют сообщение в этой части города, прочешут методично все улицы – и опаньки!
Эдвард поёжился при этой нехорошей мысли, ускорил шаг, стараясь по привычке не глядеть ни по сторонам, ни в лица встречных прохожих.
Визга полицейской сирены, так хорошо знакомого любому жителю Паркис-Сити, он не услышал. Машина подкралась из-за спины совершенно бесшумно, и голос копа, усиленный динамиком, ударил в уши: