– Да, мы были любовниками. Вы это хотели услышать? – произнёс Эдвард, не скрывая своего раздражения. – Мой адвокат уже спрашивал об этом. Наверняка, здесь ведётся запись! – Он взглядом повёл, ища камеры наблюдения. – Просмотрите запись и не спрашивайте дважды об одном и том же, миссис...
– Мисс, – поправила Эдварда детектив с сухой сдержанной улыбкой, – мисс Клеменс, пожалуйста!
– Хорошо, мисс Клеменс, как хотите. – Пожал плечами Эдвард.
– Вчера вы утверждали, что едва знакомы с мисс Вэлли...
– Нет, мы отлично знали друг друга. Мы встречались в нерабочее время...
– Несмотря на то, что имели различные модификации генного кода? Вы же врач, вы знаете, что это запрещено законом. И госпоже Вэлли это тоже должно было быть известно. О различии кодов знает каждый ребёнок...
– Да, мы знали. Это преступление опасно возможной беременностью... зачатием ребёнка – носителя опасного мутагена... – согласился с неохотой Эдвард. – Нежизнеспособного при этом... Но мы были осторожны...
– Не настолько, как видно, – перебила его мисс Клеменс, – если зачатие всё же произошло. Вы отдавали себе отчёт, насколько всё серьёзно? Незапланированная беременность должна прерываться в Центре репродукции. Вы не смогли бы сохранить всё в тайне. Ваше отцовство и вашу модификацию... Ещё и этот ребёнок... Мне сказали, по секрету, клетки такого плода канцерогенны для окружающих. Рак, приобретённый таким образом, весьма заразен и неизлечим... Даже этот эмбрион пришлось уничтожать с предельной осторожностью... И что же, вы решили таким образом избавиться от проблем? Имитируя Сокрушителя?
– Мы не знали о беременности! Я не знал, это точно! А Тина? Как я могу говорить за неё?
– Всё вы знали, господин Стентон. Зачем опять лгать? – Голос у детектива казался предельно усталым, да и сама она держалась, как будто, из последних сил. – Вы потому и пошли на это преступление. Вам было, что терять. Приличная работа, хорошая зарплата, отдельная квартира, престижный район города – это же предел для возможностей при вашей В-модификации. И это в ваши годы...
Если бы правда раскрылась, вам не миновать суда и огромного штрафа. А после – увольнение, скорее всего, принудительная стерилизация... жизнь на пособие до самой смерти...
Вы действовали быстро и необдуманно, признайтесь. Девушка пришла на очередное свидание, и вы... вы узнали от неё о беременности, и просто приняли меры. Вы избили её почти что до смерти... в лифте собственного дома. Это говорит о вашей поспешности. И ещё эта имитация места убийства... Вы надеялись, что мы спишем это убийство на маньяка...
– Бог мой, какая ерунда! – Не выдержал, возмутился Эдвард. – Вы хоть сами верите в то, что говорите? Даже если беременность и произошла, то никак не по моей вине. Я принимал «Парталакс»! Каждую неделю делал себе инъекцию! Вы можете провести анализ крови, я делал укол в этот понедельник...
– «Парталакс» помогает со стопроцентной гарантией только в том случае, когда им пользуются оба партнёра. Не мне вам говорить, вы – медик... А мисс Вэлли сейчас не в том состоянии, чтоб отвечать на мои вопросы.
– Если Тина забыла сделать себе укол, при чём тут я? Из-за такой ерунды вы готовы обвинить меня в убийстве с отягчающим?
– В данный момент вы единственный несёте ответственность за эту преступную связь. И ещё это покушение... Мы обнаружили нечто интересное в вашей квартире при обыске... – Детектив Клеменс разложила на столе несколько фотографий, спросила: – Узнаёте? Это ваши вещи?
Эдвард чуть вперёд подался, вглядываясь в цветные глянцевые картинки.
Лыжные ботинки, шерстяная шапочка со знакомой вышивкой «SPORTEX». Он помнил, как гордился ею, ещё бы, настоящая чистая шерсть, не какая-нибудь синтетика. Отдельным кадром были сфотографированы красивые из чёрной замши перчатки с золотой тиснёной маркировкой рядом с утягивающей резинкой. Дорогущие перчатки, судя по всему, ручная работа. Красивые. Наверняка, удобные. И они не принадлежали Эдварду.
– Перчатки... Вы тоже нашли их в моей квартире? Они не мои... – прошептал Эдвард тихим голосом, враз потерявшим звучание.
– На перчатках, на ботинках и на шапочке при визуальном осмотре были обнаружены следы крови. – Лора быстрым движением собрала фотографии. – Мне и без экспертизы ясно, чья она.