– Вы будете продлевать проживание дольше среды, господин Улонго? В противном случае до двух часов завтрашнего дня вам необходимо съехать и сдать ключ от номера.
Эдвард хорошо представлял, как выглядит сейчас со стороны. Мятый, с нездоровым лицом и с недобрым взглядом в ожидании одних лишь неприятностей от людей. И пыль на одежде, намокнув под дождём, превратилась в грязные потёки. Неудивительно, что та молодёжь приняла его за бродягу, брезговала стоять рядом на одной платформе. Обращение «господин» после такого воспринималось почти как хорошо замаскированная насмешка. Или издёвка.
Поэтому Эдвард чуть дольше задержал взгляд на лице служащего, угадать хотел его истинные чувства, а может, и мысли. Но тот привычно глаза опустил, снова спросил первым:
– Вы будете жить дальше или будете съезжать?
Денег на «Андерите» Улонго почти не осталось, продлевать проживание даже ещё на сутки было нечем. Кто бы мог подумать, что такая убогая с виду гостиничка с крошечными одно- двухместными номерами окажется настолько дорогой. Но в таких заведениях обычно действовала почасовая оплата, на некоторые вполне подсудные дела вовремя закрывали глаза, поэтому и плату брали в большей степени за это самое молчание.
– Я ещё подумаю, – бросил Эдвард на ходу. – До двух часов среды у меня достаточно времени.
– Ладно. Но если оплата не поступит, я буду вынужден...
– Я вас понял! – Эдвард немного голос повысил.
– И да, господин. Если будете принимать душ, не забывайте, водонагреватель в вашей комнате давно уже не новый. Если он сломается, мастера я ночью вызывать не буду.
Всё это Эдвард слышал каждый день как напутствие при каждой встрече со служащим гостиницы. Какой заботливый, до приторности.
Что может быть проще отремонтировать этот несчастный водонагреватель и забыть о нём раз и навсегда? Или заменить его на новый, а заодно и всю сантехнику на что-то, более современное. Душевая и вентили – как на Кледерс.
Но ничего не сказал больше, свернул от стойки за угол, продолжая на ходу искать по карманам ключ от своего номера. Сунул в боковой карман куртки на ходу ещё утром, когда уходил. О, Боже! Как же давно это было! Вечность прошла! Вымотался за этот день, как собака бездомная, еле ноги доволок.
Душ горячий был бы сейчас очень даже кстати. Скинуть с себя сырую и грязную одежду, простирнуть и высушить до горячего, а самому после душа поесть чего-нибудь и хорошенько выспаться. Да-а, а на завтрашний день планов ещё больше. Чем он ещё завершится, тот завтрашний день?
Портье в это время уже говорил с кем-то по телефону. Голос негромкий, но Эдвард различил краем уха конец фразы:
– ...к себе пошёл... Ну, как я и говорил. Да, четвёртый номер у него... Окно на обратную сторону...
Четвёртый номер?!! У него?!!
Эдварда как током прошибло от макушки до пяток, когда он повыше к глазам поднял ключ от своей комнаты. На красной плоской бирке узким иероглифом смерти красовалась цифра 4. Говорить тут больше нечего!
Вот ведь гад ползучий! Сдать кому-то решил постояльца своего единственного. Копам, а кому же ещё! Ясное дело! Когда вознаграждение маячит!
Сматываться надо и немедленно! И значит, план принять душ, поужинать и лечь пораньше накрывался с грохотом. Не будет ничего этого!
Эдвард и секунды не думал больше, прошёл по коридорчику, бесшумно ступая, но не к себе в комнату, а к пожарному запасному выходу. Он его в первый же вечер приметил: маленькую дверь между 4 и 5 номерами. Она не закрывалась ни на кодовый замок, ни на магнитный. По правилам пожарной безопасности, запасной выход должен без труда открывать любой постоялец, и потому дверь изнутри запиралась на обычный засовчик и защёлку. И слава Богу!
Везло ему сегодня на всякие такие вот дверцы.
Эдвард снова оказался на улице, на ветру и под дождём, но так рад им был сейчас в эту минуту. Шёл по тротуару подальше от гостиницы с названием «Тихий уголок», еле сдерживал себя от желания на бег сорваться.
Эх, остались в номере пакет с едой и зарядка для «Андерита», а он порядком подсел после того, как поработал в пещере фонариком.