При мысли о еде снова вспомнились горячие круассаны и калёный жар чайничка с ароматным чаем. Еда и тепло – как же не хватало ему сейчас этой малости, естественной для любого живого существа.
Чувствуя себя одинокой, брошенной хозяином собакой, Эдвард плёлся по пустой улице до самого парка, в который упиралась Зелёная роща. Вывеска над арочным входом оповестила, что парк тоже носит такое же название, а ниже более мелкими буквами сообщалось, что парк этот – одно из немногих мест Паркис-Сити, где оставлена естественная природная среда, сохранившаяся при застройке района почти нетронутой. Посетителей территории предупреждали о соблюдении чистоты и порядка, и – главное! – об отсутствии камер наблюдения и записи.
Это было весьма кстати. Если найти место, где можно спрятаться от дождя, то здесь и до утра хорошо бы остаться. Глядишь, никакой патруль не сунется с проверкой, и всё обойдётся.
Мокрые облетевшие деревья, сырая листва под ногами толстой подушкой, узенькие едва различимые в полумраке тропинки – парк под дождём казался совсем унылым. И тоска на сердце стала ещё горше, ещё сильнее.
Оголившиеся ветки прутьями били по лицу, хватали за плечи, но нехоженая тропинка вывела в итоге на широкую центральную дорожку, освещённую фонарями и отсыпанную чёрным гигроскопичным песком, позволяющим оставаться дорожке сухой в любой даже самый сильный дождь.
Этот песок вкусно хрустел под ботинками, как сахар или хорошо просушенные сухарики.
При мысленном сравнении с едой желудок такими спазмами отозвался, такой болью, будто и не было в этот день раннего завтрака из овсяных хлопьев с заменителем молока. О! Да и когда он был, этот завтрак? Вот именно, что очень рано. Кто ж знал, что день этот так кончится по-дурному? А ночь эта? Что ещё она принесёт? Гадать сейчас – дело последнее.
Наверное, рано с утра по этой дорожке побегут любители свежего воздуха и бодрых пробежек на природе. Хорошо бы не попасться им на глаза, но, как на зло, навстречу справа и слева шли одни лишь скамейки. Крытая беседка была всего одна, у края довольно крутого и высокого откоса, а внизу, если прислушаться хорошенько, тихо журчал ручей.
Днём здесь, пожалуй, прекрасный вид, и смотровая площадка открывала панораму города, его центральную часть, залитую огнями круглые сутки. Там сосредоточие всей городской жизни, его управление и контроль, тот самый Сити, закрепившийся в названии города, множество небоскрёбов, и один из самых высоких принадлежит «ТРИатике». Её простой с виду логотип – трилистник клевера – каждому жителю хорошо знаком.
Интересно, а если вот так взять и заявиться прямо к этому Кринвину? Прийти и спросить его в лоб? Про «Витра-М», про запуганных экспертов комиссии и скрытые результаты контрольных тестов? Про наёмного убийцу, наконец? Сумасшедшим сочтут или пристрелят прямо на месте? Как того Вастиса! Пулю в голову и в мешке на дно пролива...
Так не проще ли было с самого начала так и сделать? К чему такая многоходовая комбинация с подставой, с покушением этим? Сокрушителя сюда приплетать, имитировать место убийства, привлекая ещё одного человека...
Тот, кто разработал такой план и реализовал его, ограниченностью воображения не страдал, это точно. Сам Кринвин устранял препятствие на пути своего суперпрепарата таким образом? Вряд ли. Люди с большими – огромными! – деньгами и возможностями легко найдут тех, кто сделает за них любую работу: спланируют, просчитав все возможные варианты и последствия, а потом и выполнят чётко по плану. И следы заметут так, что не подкопаешься. И плевать, что чья-то жизнь при этом будет спущена в унитаз.
Стискивая зубы до боли в скулах, Эдвард долго стоял на краю смотровой площадки, глядел на город, на россыпь огней под своими ногами, пока огни эти от усталости не стали расплываться многоцветными пятнами.
Куртка всё-таки отсырела под дождём, мокрая ткань холодила плечи и спину, и отяжелевший капюшон ощутимо давил на макушку. Но дождь, похоже, до утра зарядил, моросил, не затихая. Глядишь, по такой погоде в парк «Зелёная роща» патрульные не захотят соваться.
Надеясь на это всем сердцем, Эдвард расположился на неширокой низкой скамейке внутри беседки. В сложившейся ситуации неплохо было уже то, что над головой имелась хоть какая-то крыша. И спать не придётся на мокрой земле.
Правда, сон на голодный желудок и при тяжких мыслях не шёл довольно долго, и нога с пулевым ранением, после долгой ходьбы пешком, разнылась снова. Повторный приём антибиотика был бы сейчас весьма кстати, но о такой роскоши оставалось лишь мечтать. Как и о горячих круассанах Дика Торренса и о мягком диване той закусочной. Эх!