Её не хотелось разочаровывать, и эта радость во взгляде, и эта улыбка... они делали её строгую красоту какой-то другой, более мягкой, что ли, какой-то беззащитной.
Нет! Видя это лицо, Эдвард не мог сказать ей правду. Только не так! Только не в дверях, не через порог, в это узкое пространство, ограниченное дверной цепочкой.
– Да, я видел его... Не так давно. В прошлом месяце, пожалуй. Или немного раньше... Да, раньше!
– И как он, неплохо устроился на новом месте? Я храню эту его СМС-ку... до сих пор храню. – Взгляд этой Мираэллы вдруг неожиданно заледенел, холодом обливая Эдварда с головы до ног. – Можете так и передать ему при следующей встрече! Пусть он будет счастлив на новом месте. Наверняка он не один уже...
Она дёрнула дверь на себя довольно сильным рывком и захлопнула бы её перед носом Эдварда, но он успел схватить её обеими руками, дёрнуть на себя до хруста металлических звеньев. Заговорил очень тихо, придвигаясь ещё ближе, грудью прижимаясь к приоткрытой двери:
– Подождите, прошу вас... Я не знаю ничего... Что у вас тут у двоих было, не знаю. Но... Но не надо, не гоните, прошу вас. Вы же можете поговорить...
Его негромкий голос не пугал её, напротив, он поневоле вынуждал прислушиваться к каждому слову и держать открытой эту проклятую дверь.
– Поговорить?! – Мираэлла скривила красивые губы, на них не было и намёка на помаду, хотя, судя по наброшенной куртке и повязанному шарфу, молодая женщина собиралось идти на улицу, возможно, в магазин или на прогулку. – Что вы хотите от меня услышать? Мои жалобы, да? Что я одна осталась, и поэтому... А потом позвоните Виктору и будете рассказывать ему в подробностях, и смеяться? Нет уж! Уходите! Просто – уходите! Или я полицию вызову, скажу, что незнакомец ломится в мой дом. Уйдите, ради Бога!
В чёрных зрачках её такие злость и решимость плескались.
Да уж, полиции тут только и не хватало сейчас. Рисковать и настаивать было опасно. Эдвард даже отшатнулся на ногах невольно, но пальцы левой руки продолжали впиваться в край двери, будто он боялся отпустить её и позволить захлопнуть окончательно.
– Прошу вас... – попросил очень тихо, проникновенным взглядом заглядывая в глаза хозяйки квартиры. – Не говорите так. Виктор не бросал вас. Он всегда о вас помнит. Он просто не может вернуться. Не может, понимаете... Но он помнит. Помнит и попросил передать вам немного денег... Вот, смотрите! – Эдвард решился на последний отчаянный шаг – выдернул из бокового кармана куртки перегнутые наполовину купюры, протянул в дверь. – Видите, я не вру! Это деньги от Виктора! Его деньги – для вас! А сам он пока не может вернуться. Пока – не может...
– А когда сможет? – Мираэлла продолжала смотреть всё так же настороженно и с подозрением, на протянутые ей деньги глянула лишь мельком. Она сейчас ловила каждое слово Эдварда, всю ложь его несчастную, что вынужден он был говорить в эту трудную минуту.
– Я не знаю... – честно признался Эдвард, пожимая плечами. – Он не сказал мне. Он хотел, чтоб я увидел вас... чтоб отдал вам деньги. Они нужны вам сейчас гораздо больше, чем ему.
Молодая женщина ничего не сказала на это, поверх протянутой руки Эдварда, сжимающей купюры из бумазилита, долгим немигающим взглядом разглядывала его лицо. Какие-то мысли и сомнения сейчас боролись в её голове и в сердце. Что победит в итоге? Эдвард даже гадать боялся. Но и просить больше не смел, использовав деньги бармена Пата как последний свой шанс.
– Ногу уберите, – очень тихим спокойным голосом приказала вдруг Мираэлла, и Эдвард покорно отступил на шаг.
Дверь захлопнулась перед его носом, лишая последней совсем призрачной надежды поговорить и узнать хоть что-то о киллере Викторе Вастисе.
«Ну вот, и всё!» – сказал сам себе Эдвард, бессмысленно глядя на две «четвёрки» из номера квартиры. Два иероглифа смерти и безнадёжности. Это уже слишком. От них, как видно, не сбежать. Ничего ему не сделать против отчаяния, обиды и озлобленности брошенной женщины, потерявшей последнее доверие к людям вокруг после предательства того, кого любила.
Но дверь вдруг распахнулась широко, как от сильного толчка, Мираэлла отступила вглубь квартиры с короткой фразой: