– Проходите!
И Эдвард вошёл. Он не знал, о чём будет этот их разговор, каким будет первый его вопрос, и сможет ли он сказать ей о смерти Виктора. Положив деньги на круглый стол посреди гостиной, совмещающей в себе и прихожую, и кухню, медленно и спокойно огляделся.
Да, жила Мираэлла Штоисс очень и очень небогато. Наверняка, считала каждый кред своего пособия по беременности. Для тех, кто без работы остался, это трудно. Очень трудно. Но пособие увеличится в два раза после рождения ребёнка. Что там ещё соцслужбы обещают молодым матерям, Эдвард знал плохо. У него был шанс узнать, если бы Тина сохранила беременность. Для них двоих это был бы новый незабываемый опыт, но... Всё пошло так, как пошло.
Это Вастис виноват, как раз таки, в том, что общий их с Тиной ребёнок так и не родится. Двухнедельный зародыш погиб ещё до того, как стало известно наверняка, кто это мог быть: мальчик или девочка. А у этой Мираэллы, судя по животу, беременность уже месяце на шестом. И значит, Вастис ещё до гибели своей знал, что будет отцом. Может, потому и сбежал? Чтоб не тащить на себе ещё и эту заботу...
Живот она прятала под полами расстёгнутой куртки, и кисти длинного пушистого шарфа спускались вниз, мешали определить срок более точно. Но Мираэлла, видя взгляд Эдварда, ответила коротко и просто, слегка смущаясь этому интересу со стороны незнакомого мужчины:
– Седьмой месяц начнётся с конца следующей недели.
– Виктор не говорил ничего... – осторожно начал Эдвард, подбирая каждое слово так тщательно, будто по тонкому льду пробирался. – Он знал...
– Да. – Мираэлла плечами пожала, принялась разматывать шарф. – И поначалу был против. Категорически, знаете ли!
– А что так? – Эдвард бровями удивлённо повёл, так и продолжая стоять посреди маленькой гостиной.
Чуть в стороне по левую руку кухонные полки, раковина, низенький холодильник, светлая ажурная занавеска на единственном окне в глухие дворы заднего фасада. Солнце своим теплом и светом добавляло уюта небольшой комнате, блики отражались на плитках золотисто-коричневого ламината на полу.
Да, квартира совсем маленькая, всего в одну комнату, в квартире Эдварда была отдельная кухня, отдельная спальня и компьютер-управляющий. Здесь ничего этого нет, есть лишь одинокая беременная женщина.
– А он ни разу не говорил вам? Если вы служили с Виком вместе, то и сам вы, должно быть, из таких же? Разве нет?
– Ну, мы с ним после уже познакомились... – признался с большой неохотой Эдвард, и Мираэлла оглядела его медленным взглядом, чуть щуря глаза.
Она подозревала что-то каким-то своим чисто женским чутьём. Или ложь его чувствовала? Чтоб не сболтнуть чего лишнего, лучше заставить больше говорить её саму. Пусть рассказывает, а не спрашивает.
– Из каких из таких же? Это вы о чём? – спросил с самой простодушной своей улыбкой, но он, и вправду, не понял, о чём речь.
Мираэлла не ответила сразу, задумалась, а потом всё же начала говорить:
– У Виктора не было родителей. Даже матери. Он называл себя «продуктом экспериментальных технологий...» – Хмыкнула громко, стягивая с ног по очереди невысокие сапожки из кожзама.
– Технология «искусственного выращивания»? – не удержался Эдвард.
О проекте «искусственная матка» он читал в медицинском журнале, довольно давно читал, лет пять-шесть назад. Тогда об этом говорили очень осторожно, но с надеждой. Значит, военные продвинулись куда дальше в вопросе вынашивания человеческого плода без участия женщины.
– Ну, вот, – Мираэлла улыбнулась, проходя к столу, – а говорите, что не знаете ничего. Понимаете, когда я захотела зачать от Виктора, когда обратилась в Центр на пересечении с Солнечной... его генный материал не был сохранён в Едином банке. Да он и сам зарегистрирован не был... Они там долго выясняли что-то, тянули время, как мне казалось, делали какие-то запросы по месту его бывшей службы, но в итоге позволили. Вик не хотел этого всего, совсем не хотел... И ребёнка этого не хотел поэтому... Мы сильно ссорились поначалу...
Женщина осторожно опустилась на ближайшую к себе кухонную табуретку, задумалась, глядя куда-то в сторону и покусывая ноготь большого пальца.
– Наверное, я сама виновата... не надо было мне ничего этого начинать, – заговорила очень тихим голосом, как будто признаваясь в чём-то таком, что давно уже не даёт покоя. – Виктор не любит повышенного интереса к себе, вы, наверно, и сами это заметили. Слова лишнего из него не вытянешь. А тут... Все эти анализы, работа с генокодом, отсутствие близких родственников, единичный кластер... Всё так затянулось. Эти совместные походы в Центр... Нормальным людям одного раза достаточно, особенно если ты мужчина... – Мираэлла слегка улыбнулась при этом, встретив прямой взгляд Эдварда, смутилась ещё сильнее, предложила тут же: – Вы садитесь! Или вы торопитесь?