Какое-то время тишина в кабинете Гервина стояла такая, что у всех, кто в нём находился, зазвенело в ушах. Первым не выдержал Ричард Торренс, прошептал с упрёком:
– Даже не прощаясь, ушёл... И куда он теперь пойдёт после такого? – Вздохнул с протягом, переводя глаза на часы внизу экрана. Да, времени ему осталось лишь добежать бегом до суда и взлететь по лестнице на нужный этаж.
– Что это было вообще? – возмутилась Лора Клеменс, гневно сверкая глазами. – Как он посмел выговаривать мне тут? Звонить и выговаривать...
– Вот именно. Он мне звонил, а не вам. Мне! Он хотел говорить со мной – не с вами! Вы не смели встревать! Не смели кричать на него. Попросту не смели! – Гервин резким толчком на ноги поднялся, не мог он больше смотреть на Клеменс снизу, не в том он был состоянии, чтоб терпеть это её невольное превосходство.
Два лучших детектива этого участка пререкались меж собой, как подвыпившая молодёжь у стойки бара. А Торренс смотрел на них снизу, на Лору и на Гервина.
– Слушайте, я, пожалуй, пойду...
Они вдвоём уставились на адвоката, будто только сейчас его увидели, а Торенс, не дожидаясь разрешения, поднялся тоже.
– У меня слушанье через шесть минут. Успеть бы... – Встретившись со взглядом Гервина, попросил: – Вы только не калечьте его при задержании. Он остынет немного после всего и спокойно сдастся сам. Он не будет никому угрожать, поверьте...
Они все трое так и стояли вокруг стола, когда в комнату с коротким торопливым стуком влетел Тони Личевски.
– Вы новости последние смотрели? Знаете?
– Что там? – Гервин перевёл хмурый взгляд на помощника Лоры Клеменс.
– Сокрушителя взяли... В 77 участке он сейчас... На деле взяли... этой ночью... Жертва чудом живая осталась, показания у неё прямо в больнице брали.
– Ну, вот... – выдохнул Торренс с облегчением, – одной заботой меньше.
– В судьбе Имитатора поимка этого маньяка ничего не изменит, – бросила с раздражением Лора и, снова переведя взгляд на Гервина, попросила с усталостью в голосе, будто смиряясь с происходящим: – Ну, хоть новости включите. Посмотрим уж... Сегодня их день.
Глава 29.4
__________________
Хотелось выругаться, не подбирая слов и не стесняясь в выражениях. Внутри всё от злости кипело. Меньше всего ожидал увидеть Лору Клеменс, нарваться на её ярость, на её пылающий гневом взгляд. И чего она так разошлась? Если б не экран, снова бы пощёчиной «наградила».
А Дик? Что он там говорил? Предупредить, кажется, пытался. Раз так, нечего тут засиживаться. А то прилетят копы в любую минуту и загребут тёпленьким.
Ох, как не хотелось снова в тюрьму возвращаться. Пусть даже и не на Кледерс, а в те условия, какие обещал Гервин. Но тюрьма, какой бы ни была, это всё-таки тюрьма, как её ни называй.
Нейтральный фон отключившегося от видеосвязи экрана оставался таким недолго: Глобал пустоты не терпит. Движущиеся картинки с разнообразной рекламой всякой дребедени заполняли пространство, сменяли друг друга с назойливостью голодной мухи. Правую сторону экрана занимала новостная лента: «Маленькие радости этого дня», «Коротко о главном», «Политика нашего города», «Город и среда»...
Эдвард смотрел на всё это беззвучное мельтешение без всяких мыслей, пока глаза не выхватили из общего потока знакомый логотип «ТРИатики»: трилистник клевера.
Интересно стало, что они там творят на этот раз. Что делает враг в своей берлоге?
Разведёнными пальцами поймал ускользающую картинку, увеличивал неторопливыми движениями, пока не смог прочитать короткую надпись чуть наискосок: «Полиция точит ножи?» яркими жёлтыми буквами.
Это они о чём вообще? Причём тут полиция? Полиция и «ТРИатика»? Да что у них общего может быть?
Полицейские машины с включёнными мигалками, люди вокруг в хорошо знакомой любому тёмно-синей форме, сгрудились так, точно несли оборону. Не понятно ничего, но логотип фармконцерна высвечивался в правом верхнем углу фото для указателя поисковой системы, и значит, «ТРИатика» здесь «засветилась» точно.