– Ничего он не сумеет! Через полчаса он тоже будет здесь, этот твой дружок модельный... Я сам его ликвидирую... на твоих глазах. А потом и тебя следом. Хочу, чтоб ты помучился, тварёныш... а то ты, вон, какой спокойный... слишком спокойный для своей В-модификации. И больно уж прыткий... Мы тебя у гостинички той караулили... в «Тихом уголке». Ещё тогда бы взяли и тихо упокоили на дне залива. – При этих словах Отис вытащил из кармана пальто хорошо знакомый Эдварду ключ от номера с красной овальной биркой и цифрой «4» белой, подсвечивающей в полумраке краской.
Вот оно как, значит. Значит, не копам тогда портье звонил, он не о вознаграждении от полиции в ту минуту думал.
Эдвард улыбнулся с невольным превосходством. Здорово, нечего сказать! От двойной погони умудрялся уходить все эти дни. Не иначе, как с Божьей помощью.
– Я бы тебя уже хлопнул, не дожидаясь, – продолжал говорить Отис, швырнув ключ от гостиницы Эдварду в грудь. Но тот только моргнул, чуть вскидывая голову, а скатившийся ключ упал немного в стороне, звонко лязгнув о пол.
Как пистолет в руке у похитителя появился, Эдвард даже не понял, не заметил движения, а срез дула уже в щеку упёрся, больно вдавливаясь, аж скуловая кость заныла.
– Пуля в морду – самый лучший способ заткнуть любого болтуна.
– Ну, стреляй тогда. Чего уж там? – прошептал Эдвард всё с той же улыбкой.
Видел, как она злит этого Отиса, как его хладнокровная уверенность профессионального убийцы буквально буксует, когда он не видит ответного страха. Он всё больше злится, тонким чутьём своим понимая, что это не рисовка и не бравада. Эдвард, и правда, не боялся в эту минуту смерти. Своя собственная смерть его перестала пугать чуть раньше, ещё по пути от машины к складу.
А может, всё же раньше? Гораздо раньше?
Жаль, правда, если погибнут ещё и Дик, и Мираэлла Штоисс. Их особенно жаль. И жалко, что не удалось увидеться с Тиной... и с матерью.
Каких-то несколько долгих секунд они пристально смотрели друг другу в глаза. Никто не уступал. Эдвард улыбался, а Отис кривился от злости, сильно стискивая зубы и чуть щуря ледяные глаза, опасные, как у змеи, и не умеющие моргать.
Чем бы оно кончилось ещё, это немое противостояние взглядов, но во внутреннем кармане пальто противно и назойливо завибрировал телефон Отиса.
– Да чёрт... – ругаясь сквозь зубы и невольно признавая собственное поражение, Отис опустил руку с пистолетом, громко щёлкнул, ставя его на предохранитель. Отвернулся, отступая на шаг. Но звонка ждал, и потому полез за телефоном. А как же иначе? Хозяин требует отчёта? Или ребятки спешат доложить, что Торренс схвачен и скоро тоже будет здесь?
– Что?! Что у вас ещё? – Отис резко выплюнул слова в трубку и рукой дёрнул так, будто не хотел ответ выслушивать. – Почему не можете? Идите внутрь! Идите – и берите! Знаешь и сам, как это делается... Шприц догадался взять с собой? Ну вот! Дозу знаешь... Он потом сам пойдёт... никуда не денется. Что – камеры? Ах, камеры! Ну и что? Это потом порешаем... после уже... Да не трясись ты! Это ерунда! Морду всегда подправить можно! Всё, давай! Мне некогда! Подъезжать будете – звякнешь! Всё, сказал! Давай!
Первым отключился и пару секунд смотрел на экран с задумчивым видом, точно думал ещё перезвонить кому-то другому, но потом всё же убрал телефон и снова повернулся к Эдварду.
– Мы вас так и положим вместе. Хочешь, я тебе подарок сделаю? Мы в один мешок вас затолкаем! Тебя и дружка твоего! Чтоб вам не скучно было, а?
Своей злой издёвкой он одного хотел – заставить себя бояться. Или ему власть свою показать хотелось? А может, ему больше нравилось, когда жертва унижена? Когда его просят? Умоляют на коленях или уговаривают?
– Будете с адвокатиком в обнимочку лежать... тесно так... как любовники. Ты и он! Совсем рядышком...
Отис хохотнул коротким сдавленным смешком. Он видел, что Эдвард не улыбается больше, не смотрит ещё пока со страхом, но уже хотя бы не улыбается.
– Потешно будет, когда вас найдут... двух любовников. Слышал: любовь сильнее смерти? Это ваш случай! Только вас не найдут! На этот раз мы притопим вас поглубже... чтоб никаким тралом даже случайно не подняли.