– Ты сдохнешь здесь, урод... просто сдохнешь...
Сам он снова пошёл туда, где угрожающе ревела сирена и мигал свет, где грохотали одиночные выстрелы и кричали громкие злые голоса, а Эдвард, резко ослабев всем телом, медленно осел на пол, сначала на колени, а потом привалился плечом к ближайшему штабелю из картона. Глаза закрыл, пытаясь отдышаться и собраться с силами, слушая крики, выстрелы и треск разгорающегося огня где-то чуть дальше в самом ближнем углу склада.
Неужели это всё? Вот так просто? И это ведь даже не случайность, нет! Его просто и походя застрелил этот зарвавшийся обнаглевший мальчишка, которому теперь эта смерть спокойно сойдёт с рук. Так же спокойно и легко, как все другие смерти. Жизнь – это дорога страдания, так, кажется, говорил Отис. И эта дорога для Эдварда подходит к концу. И ничего не осталось больше: ни возмущения, ни сожаления, ни обиды – одна лишь усталость. Смертельная усталость!
Он не мог видеть из своего угла всего, что происходило после, когда в грузовые ворота склада, снося их ударом, влетел на скорости бронеавтомобиль полицейской группы захвата. Вывалившихся бойцов, заранее распределивших меж собою цели, встретила беспорядочная стрельба из трёх пистолетов: Отис и Лимес отбивались с особым отчаянием и упорством, а подоспевший Кринвин больше мешал и путался.
Сам Эдвард мог лишь слышать что-то, да и то всё доходило до него как будто издалека, как сквозь толщу воды со дна бассейна. Весь этот грохот металла, крики и пальбу, рёв бронированного автомобиля, протаранившего ворота и завязшего в опрокинувшихся тяжёлых коробках, подготовленных для погрузки. Всё это вместе с визгом полицейских сирен на улице смешалось для него в вязкую еле различимую кашу, уши ещё слышали что-то, но сознание ускользало, возвращаясь лишь короткими вспышками.
Вот над головой прогрохотали выстрелы короткой автоматной очереди, но сам Эдвард не нашёл в себе сил глаза открыть, не попытался ни отползти, ни тем более подняться. Добьют, сочтя в горячке боя одним из банды? Ну и пожалуйста! Лишь бы не трогал никто, не дёргал и не мешал...
Вот кто-то коснулся его руки, зажимающей дыру в груди, потянул с усилием. Может быть, проверить хотел серьёзность ранения, а потом перебросил пальцы в перчатке чуть выше, касаясь горла там, где сонная артерия.
– Дансер, тут ещё один, четвёртый! – раздался над головой искажённый защитной маской голос. – Ещё живой, но ранение серьёзное... проникающее пулевое... в грудную клетку...
Эдвард не сопротивлялся, когда чужие сильные руки подняли его, ставя на слабые ноги. Чего они хотят от него, эти странно одетые во всё чёрное люди? Почему их лица закрыты этими жуткими матовыми масками-экранами? В них они совсем не похожи на людей...
– Это Стентон... наш заложник... Проводи его на улицу, пусть там ждёт «Скорую...» Машины уже в пути, будут с минуты на минуту... А этот – что? Мёртвый?
Один из спецгруппы склонился над Маком, и Эдвард, провожая его взглядом, чуть снова не упал на пол, схватился левой рукой за коробку. От слабости перед глазами чернота густела всё больше, она качалась розовеющим маревом, и в горле стоял вкус этой наполненной горьким дымом черноты, пропитанной сладостью собственной крови.
– Веди его! Давай! На улицу веди! Пока он в обморок не грохнулся...
Эдвард чувствовал, что его тянут куда-то, удерживая за плечи, и он послушно шёл, спотыкаясь и сильно хромая на больную ногу. Кровь под пальцами ещё выталкивалась, густая и тёплая, она расплывалась неразличимым пятном на чёрной ткани толстовки, и сама она не остановится, так и будет вытекать при каждом шаге и движении.
Тупое рыло приземистой тяжёлой машины, той самой, которая вечность назад караулила Эдварда в переулке возле библиотеки, перекрывало проход до дверей, разорванные и смятые коробки в слепящем свете фар образовали непреодолимую баррикаду.
Осторожно продвигаясь вслед за полицейским из спецгруппы особого назначения, видя его широкую спину в бронежилете с надписью «полиция», Эдвард неожиданно понял, что будет с ним дальше.
Его арестуют сейчас, снова закуют в наручники, отправят в тюремную больницу или опять на Кледерс. И всё будет по-старому! И никто не будет его слушать! Ведь для всего мира он так и остаётся Имитатором, беглым преступником, угрозой для людей.
Или всё случится иначе, и он просто помрёт здесь до приезда «Скорой помощи». Либо так, либо эдак – по-другому не будет. Смерть от потери крови или жизнь в тюрьме. Альтернативы для него нет!