Снег качался перед глазами в непрерывном танце. Или это весь мир уплывал, вращаясь в бесцветном калейдоскопе? Хотелось закрыть глаза и отдохнуть от этого безостановочного движения. Дать самому себе маленькую передышку. Вдохнуть и выдохнуть. Ещё раз и ещё!
Но при каждом вдохе продолжало печь со жгучей болью, будто кто-то в проделанную в груди дыру вложил кусок раскалённого угля, и он тлеет-тлеет, разгораясь всё сильнее.
Этот жар надо как-то остановить, заглушить, успокоить!
Понимая это, Эдвард загрёб в обе пригоршни снег и поднёс к губам, пытался пить и жевать одновременно, а потом лицом зарылся, остужая лоб и щёки, не чувствуя, как заныла сбитая до крови скула после удара Кринвина. Он вообще ничего не чувствовал: ни прохлады, ни влаги, ни вкуса, ни облегчения. Ничего! Одну лишь усталость.
Хотелось снова запахнуть посильнее полы куртки и просто лечь в снежный пух... зарыться в него и выспаться. Уснуть в тепле и на мягком... остаться тут навсегда. В стороне от всех на свете...
Но ведь нет же! Нет! Его же Тина ждёт! Она очнулась давно и тоже хочет его увидеть... тоже хочет сказать ему что-то важное.
Нужно идти! Нельзя лежать! Медленно, на пределе оставшихся сил – но идти!
Он толкнулся, чтоб поднять себя на ноги. Колено и жжение в груди тут же болью откликнулись. И боль эта хлыстом подстегнула, хоть и заставила зажмуриться со стоном.
Вот так, с закрытыми глазами он сумел пройти немного, держа в уме нужное направление. Шёл, пока не оступился снова и не упал на колени. Глаза раскрыл и вдохнул со всхлипом – яркий свет пригвоздил, ударяя в зрачки. И свет этот надвигался сквозь снежную завесь, слепя, пугая и обездвиживая.
Эдвард руками лицо закрыл и глаза, услышал визг тормозов, хлопанье дверцы автомобиля и громкий участливый голос:
– Эй, парень... Чего с тобой не так? Ты пьян настолько или вескалина перебрал? Ты что, ты не в курсе, что ли? Ты на проезжей части сейчас... Не увидят и размажут по дороге... Ты этого хочешь?
Эдвард не упирался, позволил поднять себя на ноги, но стоял еле-еле. Он видел перед собой какого-то молодого, очень хорошо одетого мужчину, силился разглядеть его внешность, но от слабости отмечал лишь отдельные черты: модная стрижка, пепельные с золотом пряди... Снег падал на них, таял тут же, и волосы темнели, прилипая ко лбу, теряли объём и роскошный вид. Распахнутое пальто и кашне вокруг шеи до подбородка, с узором по жёлто-коричневому фону. Цвет карих глаз отлично оттенял этот дорогой шёлковый шарф, и загорелое лицо казалось по-южному неуместным и чужим среди снега и холодной ночи.
– Пойдём-ка, приятель... пойдём на тротуар... Вон, туда, к фонарям, там место для пешеходов.
Вместе они сделали всего один шаг, вместивший в себя два коротких шажочка, пройденных Эдвардом, когда участливый помощник ахнул вдруг, глядя на свою правую ладонь:
– Кровь! Боже, это же свежая кровь! Ты ранен... Это же огнестрельная рана... Тебе нужно срочно в больницу и в полицию тоже...
– Не надо в полицию! Нет! Не к ним...
Эдвард столкнул со своего плеча вторую руку незнакомца, твёрдо и упрямо встретил его растерянный напуганный взгляд.
– Мой телефон в машине... Пойдём, ты подождёшь в тепле... Я позвоню в «Скорую помощь», и тебя заберут прямо отсюда. А там они сами пускай решают, звонить им в полицию или нет.
– Мне нельзя в полицию... – снова повторил Эдвард, но ответ безголосым шёпотом прошелестел, обессиленно и слабо.
Он не мог сопротивляться, осознавая с удивлением, что ноги послушно несут его к машине, брошенной посреди магистрали, а мужчина, продолжая что-то говорить мягким успокаивающим голосом, ведёт его, удерживая за плечо и под локоть.
– Полиции не будет... Хорошо. Как скажешь, так и будет. Пусть будет тогда «Скорая»... и медики. Ты же не против медиков? Они тебе помогут... В тебя же стрелял кто-то, я вижу... И тебе нужна срочная помощь...
Эдвард тоже это понимал отлично, он и сам чувствовал, что кровь из раны в груди, горячая и густая, вытолкнулась в ответ на движение, когда он дёрнулся всем телом, падая без сил на удобное сиденье чужой машины. Хозяин автомобиля уселся рядом на место водителя, смотрел чуть сбоку с тревогой и участием.