А вдруг она всё-таки вспомнит его? Вспомнит всё, что было между ними... тот вечер знакомства все их встречи украдкой, первый поцелуй и то, как шли они потом, держась за руки...
Эдвард даже застонал сквозь зубы, понимая с неожиданной ясностью, что всё это останется теперь лишь ему одному. Его забыли... Его забыла любимая девушка! И познакомиться заново и влюбиться друг в друга им никто не позволит больше. И значит, зря он спешил! Зря он так торопился! Зря полз сюда из последних сил.
Он теперь никто для этой чужой ему девушки. Просто – никто!
И окончательное осознание этой всем давно понятной и известной истины как иглой в сердце кольнуло. Неожиданно, больно, пронзительно...
Эдвард беззвучно на пол опустился, ноги вдруг перестали держать измученное болью тело, и голова тяжело поникла. Но он так близко оказался возле кровати, что лбом уткнулся Кристине Вэлли в колени.
Так и застыл с закрытыми глазами, дыша часто и со всхлипом. Хирургический сшиватель вывалился из разжавшихся пальцев и покатился по гладкому полу куда-то в сторону. Сам Эдвард ничего этого уже не слышал.
Зато он чувствовал другое: тепло родных коленей, мягкое прикосновение больничного халата к коже – и невесомую лёгкость женской руки, вдруг опустившейся ему на голову.
Тонкие пальцы перебирали спутанные сырые волосы, нежно, с лаской двигаясь от макушки и до затылка.
– Ты перекрасился, да? И, кажется, подстригся... не помню тебя таким... Эд, что-то случилось у тебя, да? Что случилось...
Он уже не слышал её голос, как не слышал голоса ворвавшейся в палату дежурной медсестры из ночной смены, как не слышал и прибывших с опозданием детективов. Не слышал громкого крика Гервина:
– Врача сюда! Врача немедленно!
Не слышал, не видел, да и не хотел больше ничего.
Эпилог
ЭПИЛОГ
Решение пройти медобследование с утра пораньше оказалось весьма кстати. Лора только-только успела до начала митинга, а ведь ещё планировала после визита прогуляться, подышать свежим воздухом, завернуть в маркет попутно за кое-какими покупками. Ну что ж, теперь придётся оформлять заказ и доставку через Глобал. Идти отдельно ещё раз не только не хотелось, но становилось и опасно в её положении. А ещё эти нападки от прохожих выдерживать, недовольство, претензии и откровенную грубость.
На улицу она выходила всё реже, стараясь приурочить решение важных дел к насущным заботам, типа похода в аптеку или покупки необходимых продуктов.
Первая неделя отпуска, в который её под угрозой увольнения принудительно отправил комиссар, далась с непривычки особенно тяжело. Лора попросту не знала, куда деть столько свободного времени, поневоле пристрастилась к просмотру местных новостей. Ловила все выпуски и особенно отслеживала подробности дела Стентона.
Как она и думала, дело это получило огромный резонанс. Его перестали звать, как раньше, «делом Имитатора», когда всплыло мошенничество с опасным стимулятором омоложения и заказные убийства, когда зазвучало имя Дженделла Кринвина. Столько грязных подробностей о работе «ТРИатики» вылезло наружу, а потом начались и встречные иски. То, о чём предупреждал глава муниципалитета Прибрежного района Деррик Кринвин. И Гервину одному пришлось встать под удар. Лору спровадили в отпуск буквально за день до начала всей шумихи. Вспомнили о её опухоли и затянувшемся лечении, о рекомендациях врача и необходимости отдыха.
Судебные разбирательства тянулись всю зиму. Сначала ждали выздоровления подследственного, а после... после всех манипуляций с новыми уликами и показаниями новых свидетелей защиты, Стентон плавно из обвиняемого превратился в жертву.
Его оправдали и с шумом отпустили прямо из зала суда, а сам он после всего получил ещё и внушительную сумму государственной компенсации за каждый день, проведённый в тюрьме на Кледерс. Его адвокат настоял и на иске о компенсации морального и физического вреда, и многие представители общественности приняли сторону невольной жертвы следственной и судебной ошибки.
Тяжба тянулась долго и нудно, уйдя в ту стадию судебной «жвачки», которая может идти годами. Сам Стентон, по словам его адвоката, не дождался окончательного решения по этому вопросу, он вместе со своей девушкой уехал из страны и даже, как сказали в новостях, покинул континент навсегда. Говорили ещё, что в какой-то из стран «третьего» мира они вдвоём на имеющиеся деньги открыли то ли лечебницу, то ли госпиталь, там же поженились и осели, не желая возвращаться на родину.