Глава 5
ГЛАВА 5
Эдвард пришёл в себя от звуков нескольких голосов. Кто-то спорил над ним вполголоса.
– …У пострадавшего переломы четырёх рёбер и ещё три трещины, разрыв селезёнки, отбиты обе почки, и вы продолжаете утверждать, что он просто ушибся? Всего лишь свалился с верхнего яруса кровати?
– Он был ночью в камере один. Что ещё могло с ним случиться? Может быть, это была попытка самоубийства? Вы же сами понимаете, при такой статье спокойной жизни у него не будет. И он, наверняка, это понимает...
Эдвард узнал голос начальника тюремной охраны, настолько хорошо представил лицо его в эту минуту, пока он говорил, и эту его особенную усмешку всего одной половиной губ, когда все остальные мускулы кажутся окаменевшими. Чёртов гад! Это же он о нём говорит сейчас. Ага, самоубийство! Как язык ещё поворачивается такое говорить?! И это после вчерашнего? После того, что он там устроил... Конечно, легко бить беззащитного.
– А камеры визуального контроля, вы их проверяли? Может, это кто-нибудь из ночной смены? – продолжал допытываться тот первый незнакомый голос. Принадлежал он одному из тех дотошных, аккуратных во всём людей, которые стремятся, во что бы то ни стало, а докопаться до сути любого дела, за какое им приходится браться.
– На ночь камеры во всех коридорах отключаются в целях экономии. Последнее распоряжение директора тюрьмы. Могу вас заверить, доктор Бушем, мои ребята не из тех, кто любит чесать кулаки обо всю эту сволочь.
И вообще, к чему все эти вопросы? Вы просто выполняйте свою работу, а мне оставьте мою.
– Конечно, господин Артурс, я вас понимаю. Но и меня можно понять. Пациент уже третий день в моей лечебнице, еле-еле спасти успели... И что я должен представить в отчёте? Переломы и ушибы...
«Третий?! Он сказал: «третий»?!» – Эдвард от изумления аж глаза открыл – и ослеп на миг от чистоты и белизны больничной палаты. Он лежал в окружении трубок капельницы и других датчиков, беспомощный, слабый, чуть живой, а виновник всего этого кошмара как ни в чём не бывало стоял в полуметре от него и нёс какую-то чушь о самоубийстве.
– Ну, вот, теперь у нас есть возможность спросить самого пострадавшего, что же всё-таки случилось. – Доктор Бушем, невысокий и уже довольно пожилой мужчина приятной наружности, заметил, что Эдвард пришёл в себя, и повернулся к нему, склонился низко, заглядывая в лицо.
Капитан Артурс тоже подался вперёд, вперился своим пронзительным взглядом Эдварду в лицо, так смотрел на него, что тот еле-еле глаза сумел отвести.
– Как вы чувствуете себя, молодой человек?
Эдвард посмотрел на доктора Бушема с непониманием, будто вопрос не сразу понял. Ответил, чуть поводя правой рукой:
– Дышать... больно... тут вот...
– Это рёбра, – успокоил его доктор. – У вас переломы и ещё ушибы по всему телу. Мы вас еле спасли... Скажите спасибо, что наше хирургическое и реанимационное отделения оборудованы всем необходимым. Вам прямо-таки повезло. Вот если бы ещё месяц назад...
Но вы не волнуйтесь, мы вас быстро на ноги поставим. Отёк с брюшины и с почек уже снят... Через три дня противовоспалительные препараты можно будет вообще отменить. Вы через две недели и не вспомните, где болело.
Доктор Бушем, всё также жизнерадостно улыбаясь, спросил вдруг без всякого перехода:
– Что с вами случилось?
Эдвард задумался, отвёл глаза, снова встречаясь ими с пронзительным взглядом начальника тюремной охраны. И ответил неожиданно даже для себя самого, продолжая глядеть капитану Артурсу в глаза:
– Упал с кровати... во сне...
Слова эти прозвучали настолько серьёзно и просто, доктор Бушем аж растерялся. Подаваясь назад, к спинке стула, снизу глянул на капитана Артурса, будто ждал, что тот одёрнет этого шутника. Но капитан только плечами пожал и ухмыльнулся с таким видом, точно сказать хотел: «Ну, я же говорил!»
– А вот это – тоже во сне? – чуть слышно спросил доктор, перекладывая поудобнее руку Эдварда, лежавшую поверх одеяла: на запястье всё ещё багровел след от наручника.
Эдвард ничего не ответил, просто глаза закрыл.
Он допустил глупость, непростительную ошибку или даже трусливую слабость. Надо было сказать всю правду сразу, чёрт с ним, с этим капитаном. А так теперь что? Ну, испугался его, ну и что? Сказал бы, будь этот доктор один. А то этот Артурс пялился своими глазищами, как безумный. Можно подумать, убил бы прямо тут, на больничной койке.