– Сидеть, заключённый!
Эдвард нехотя подчинился, рухнул на табуретку, ожидая удара дубинкой. Исподлобья взглянув на Дика, снова повторил, но уже едва слышно:
– Мне нужны хорошие новости. Хоть одна...
– У меня есть хорошая новость. – Дик окинул Эдварда взглядом, убирая руки в карманы брюк, качнулся с пяток на носки. – Я подавал жалобу... процедура твоего задержания была нарушена, помнишь? Так вот, суд рассмотрит её в ближайшие несколько дней. Возможно, полицейское управление заплатит тебе штраф. Не Бог весть, какие деньги, но всё же...
– А Тина?
– Я уже сказал тебе, она без улучшений. Радуйся, что ещё жива хотя бы. Дело ведь могут отправить на пересмотр раньше в том случае, если она... Ну, ты понимаешь... И тогда срок вообще увеличится.
– Он у меня и так пожизненный! – громко хмыкнул Эдвард. – Хуже уже быть не может.
– В исключительных случаях бывает и два пожизненных, и даже три, – не согласился Дик.
– Как это? – Не сумел сдержать улыбку Эдвард, вот только получилась она совсем уж вымученной.
– А это чтоб наверняка. При некоторых пересмотрах дел или при новых вскрытых подробностях сроки могут уменьшать вдвое или втрое. А в таких случаях, двойное пожизненное останется пожизненным так и так. Уверен, хоть у кого-то из твоих новых приятелей бывали подобные ситуации.
– Но это действительно убийцы, а я... Ты же сам всё знаешь.
Да, Дик знал и всё равно прикрыл и отвёл глаза в сторону с таким выражением на лице, будто слушать устал все эти пустые заверения своего клиента о его непричастности к преступлению. Он сомневался, потому что привык верить уликам и фактам, но и другу своему школьному тоже верил. И как тут быть? Как в одну голову вместить два противоречия?
– В следующий раз меня не жди, мне в столицу надо будет смотаться. А вот со следующим катером я буду. Хорошо? – Эдвард в ответ кивнул с отсутствующим видом, он смотрел куда-то под ноги, опустив голову. – Если что-то срочное, мало ли там, связывайся. Я оставил свой номер у начальника тюрьмы. Он не имеет права запретить тебе звонить своему адвокату. Будет отказывать, так ему и скажешь.
– Ладно. – Эдвард снова кивнул, хотел будто ещё что-то добавить, но надзиратель, грубо вздёрнув его под локоть, громко заявил:
– Всё, мальчики! Кончилась свиданка! Время вышло! Харэ балякать!
Дика удивило такое грубое и наглое вмешательство в их разговор. Как он смеет, простой тюремный надзиратель, такое себе позволять? Что за порядки вообще в этой тюрьме?
– Как вы смеете? Что вы позволяете себе?
– Ты ещё Артурсу на меня пожалуйся! Он мой начальник! – нагло ухмыляясь, ответил надзиратель, смеривая Торренса взглядом, оценивая разом и костюм его дорогой, и причёску, и даже кожаные лаковые туфли. Подталкивая Эдварда в спину, добавил ещё: – Пошли-пошли, наговорились уже...
– Про деньги не забудь! – успел крикнуть Эдвард уже в дверях, глядя поверх плеча охранника. Они вышли, оставив Дика одного в комнате для свиданий.
– Ну и дела... – выдохнул тот, изумлённо потирая подбородок.
____________________
«Он мне не верит и даже не очень-то скрывает это! Не верит, а значит, и помочь не сможет. Да и не много ли я требую от него? Сам ещё ни одного креда не перечислил, а ведь Дик Торренс из дорогих, это все знают и все видят... Он, правда, сам помочь предложил, по старой дружбе, но дружба тоже любит точный расчёт, и особенно, когда это касается денег... Спасибо бы ему сказал, что он не бросил, сюда, вот, даже приехал навестить... А я накинулся на него чуть ли не с порога. Нет, нельзя было так. А теперь когда он ещё появится? Через двадцать дней, считай. Что ещё случится за эти двадцать дней? Эх...»
– А ничего у тебя приятель, справненький... – заметил надзиратель, отвлекая от тягостных и нехороших мыслей. – Скучаешь здесь по нему, да? И он соскучился, примчался к дружочку своему...
– Ричард Торренс – мой адвокат! – возразил Эдвард, неспешным шагом спускаясь вниз по ступенькам лестницы, ведущей на первый этаж тюремного блока; чуть помолчав, добавил с тихой надеждой: – Адвокат и друг...
– Ну, я же говорю, друг! – рассмеялся громко конвойный. – Из тех друзей, от кого двойная польза: проблемы там какие если, и при надобности... Всё я понимаю!