Швырнули спиной о стену, но упасть не дали, придержав за одежду на груди. Эдвард ждал удара, зажмурившись, закрывался обеими руками, но его не ударили, просто очень близко у самого лица прошелестел знакомый голос:
– Мы не успели в прошлый раз, помнишь, малыш Эдди? У тебя есть полчаса до обеда, чтобы исправить ситуацию...
Эдвард медленно открыл глаза, ещё по голосу узнавая того, кто говорил. Ронни, так его, кажется, звал Стью. Чёрные волосы длиной до плеч, выступающие, острые скулы и глаза, чуть раскосые и нахальные. Он получил сорок лет за растление малолетних, успел уже отсидеть то ли десять, то ли двенадцать. У него есть хоть какие-то перспективы на будущее.
– Давай... давай по-быстрому! – поторапливал Ронни, удерживая Эдварда за локоть правой руки. Сдёрнув с него респиратор, он откинул маску в сторону со смехом: – А это тебе пока не понадобится!
Судорожно дыша через разжатые зубы, так, что плечи приподнимались, Эдвард полным ужаса взглядом глядел в лица всех четверых. Кошмар продолжался, и от него не было спасения. Никакого. Хоть криком кричи.
– Я... я не буду... – прошептал, глядя Головастому Стью прямо в глаза. А тот, ухмыляясь растянутыми в кривую усмешку губами, в ответ слегка подбородком повёл. И Ронни тотчас отреагировал: его вторая рука ткнулась Эдварду в живот.
Удар получился довольно слабым, с левой руки и с неудобного угла, поэтому, наверное, Эдвард и не упал сразу. Напротив, он даже попытался дать сдачи. Вывернулся, освободив правую руку из захвата, и прямо так, снизу, припечатал Ронни в челюсть.
Никто подобного и представить не мог, да и удар вышел очень неплохим: кусок железа, всё ещё зажатый в руке, усилил вес кулака.
Ронни аж на шаг отступил, хватаясь за челюсть, взвыл от боли. А Головастый Стью невольно присвистнул.
– Пошли к чёрту, уроды! – смело выкрикнул Эдвард, прижимая к груди ушибленную руку. После удара костяшки ныли с непривычки, да и железка та вывалилась куда-то под ноги с громким лязгом.
– Он мне зуб сломал! – взвился Ронни, сплёвывая под ноги кровь и осколки кости. – Ну, всё, гадёныш!
Он бросился на Эдварда уже без всякого приказа, оглушил ударом в лицо, сбил с ног, но успел пнуть в живот всего один раз, а потом вмешался Стью:
– Хватит с него пока. Хватит. Стоун тоже хотел...
Придерживая вывихнутую в локте руку, вперёд продвинулся Стоун. Радостно скалясь, он снова сбил с ног Эдварда, пытающегося подняться.
– Помоги себе сам?! Так ты мне советовал, говнюк?! Ну же, помоги себе сейчас! Давай подымайся! – Он поддел Эдварда носком ботинка под нижнюю челюсть, откинул так, что он привалился спиной к стене. – Подымайся, ну, тварь! Я тебе покажу, для чего тебе Бог пасть дал! Ты у меня за всех отработаешь! Отсосёшь по всем правилам, а я...
– Пошёл ты... понял... куда... – выдохнул Эдвард.
Он всё ещё никак не мог подняться и кашлял так, что на цементный пол летели капельки крови. Опёрся на левую руку, правой закрываясь от пинка под рёбра. Но Стоун не пнул, он наступил Эдварду на пальцы. Со всей силы хряскнул каблуком тяжёлого ботинка и даже крутанул так, старательно растирая.
– Руку мне сломать хотел, козёл?! Вот тебе! Вот! Получи за меня! Получи теперь!
Он Эдварда за волосы схватил, вздёрнул повыше, коленом притискивая к стене, а сам принялся шарить своей неуклюжей лапой, пытаясь расстегнуть ширинку на своём комбинезоне.
– Сейчас ты у меня проглотишь, ублюдок... Ты у меня на всю жизнь нажрёшься...
Эдвард, почти теряя сознание от боли, слабо отталкивался руками, закусывая разбитые в кровь губы.
То, что случилось потом, как-то ускользнуло из его цепкой памяти. Видимо, на какой-то момент он всё-таки потерял связь с миром. Но бесчувствие это длилось всего минуту или две, а в сознание его вернул громкий окрик капитана Артурса.
Начальник тюремной охраны очень редко посещал цех по сортировке и брикетированию мусора, но то, что он увидел, привело его в бешенство.
Заключённые устроили свою разборку под носом у охраны, и никто не принял никаких мер!