– В смысле?! – Эдвард изумлённо глаза раскрыл. Он как-то даже весь оживился. – Как понять – не существует?!
– Ну, ты же сам знаешь, Центры репродукции и планирования семьи хранят генный материал каждого человека... И каждый в течение жизни обязан сдать половые клетки в банк. Образцы каждого живущего человека хранятся в таких банках до самой его смерти. В отдельных случаях даже дольше...
– И что? – Эдвард нетерпеливо ёрзал на неудобной табуретке, порывался подняться, хоть и знал: вставать с места таким, как он, запрещено. – Человека с таким кодом там нет, да?
– Да, – просто и коротко ответил Дик. – Этот человек нигде не зарегистрирован, он как бы не существует официально. Не проходит нигде... Я лично сам видел отчёт с результатами всех запросов.
– Ну как-то ж такие люди на свет появляются! – воскликнул Эдвард.
Руки его, на время свидания с адвокатом, были скованы наручниками и лежали сейчас на коленях, но пальцы нервно перебирали тонкую цепочку, соединяющую оба кольца между собой. Когда Эдвард и Дик молчали, можно было различить бряцание металла.
– Всё равно у таких людей должны быть родители, близкие родственники какие-то. Это же легко можно проверить, зная код.
– Какой ты умный! – не удержался Дик от саркастического замечания. – Всё это делали уже...
– И что же?
– Да ничего! – Дик громко фыркнул. – Его родители мертвы фактически уже полсотни лет. Для рождения такого человека, как мне объяснили, берутся половые клетки уже умерших людей. Чтоб потом не нести никакой ответственности перед законом в случае чего... А вынашивают таких суррогатные матери... И всё! Генную модификацию таким проводят не сами родители, а те, кому такой человек понадобится в дальнейшем... Всё зависит от цели!
– Что-то я не понял, – Эдвард нахмурился с недоумением, – к чему все эти сложности? Зачем это нужно?
– Ещё спроси: кому! – усмехнулся Дик. – Можно подумать, ты сам не понимаешь, куда ты влез? Человек из охранных структур с какой-то целью был в твоей квартире, оставил там свои перчатки, а ты ничего не знаешь!
Из таких людей формируют спецгруппы, как мне объяснили по секрету... Самых дорогих, самых лучших наёмников, и один из них как-то связан с тобой и с твоим делом. Один ты не в курсе! Ты не знаешь ничего! И никто ничего не знает! Мне так и сказали сразу: сиди и не смей соваться никуда! Здесь такие дела могут всплыть... И тебе велели тоже молчать...
– Молчать... – повторил задумчиво Эдвард с коротким смешком. – Да я же сам ничего не знаю! Мне не о чем молчать! Это кто-то из этих вот уродов пытался убить мою девушку, а я теперь ещё и молчать должен. Кому я должен?! Почему я должен сидеть тут?! Почему, Дик?!!
Он всё-таки не усидел, вскочил на ноги с возмущённым, протестующим криком.
– За нами следили, я уже говорил тебе... следил этот тип с повреждённой рукой... Я с самого начала говорил... ещё следователю говорил, что я не при чём... Что я не знаю ничего! Зачем им нужна была Тина? И я – тоже...
Эдвард не договорил – в комнату для бесед с грохотом ворвалась экипированная по всем правилам охрана. С дубинками, с пластиковыми щитами, в шлемах с полумасками...
Дик вообще не успел ничего понять, так и простоял в немом изумлении с открытым ртом. Успел крикнуть, когда Эдварда уже выволакивали в коридор:
– Что же вы делаете?! Господи! Что вы с ним делаете?!
Появившийся следом капитан Артурс объяснил всё сам:
– Ваш подопечный, господин Торренс, нарушил правила поведения при встречах с гражданским лицом. Он знает, что вставать ему запрещено, ему запрещено повышать на вас голос... Он не угрожал вам, господин?..
Его предельная забота и вежливость смутили Дика Торренса окончательно, он только и смог прошептать:
– Мы не договорили...
– Вы можете перенести свой разговор на следующий раз. Надеюсь, это не столь важно...
– Это важно!
Артурс губы поджал, внимательным взглядом окинул адвоката, согласился с большой неохотой:
– Ну, если так, я могу позволить, в порядке исключения. Но с определённой предосторожностью...