– В свободной стране каждый имеет право на свободные отношения, – немного помолчав, начал Эдвард тихим голосом, будто оправдываясь. – Свобода сексуальных отношений ограничивается только согласием или несогласием партнёра или партнёров... Она закреплена Конституцией, как и свобода совести, свобода слова...
– Слушай, хватит, а? – перебил его Личевски, с грохотом бросая тяжёлую папку на стол. Подозреваемый вздрогнул всем телом, тяжело прикрыл глаза, глядя мимо полицейского. – Я задал чёткий вопрос, жду такой же чёткий ответ! Вы трахались? Как часто? Когда последний раз ты имел с Вэлли сексуальный контакт? Как раз перед тем, как избить её до полусмерти?
– Я её не трогал...
– Конечно, не трогал! Состряпал ей нежизнеспособный плод, а потом решил прикончить, пока она не обратилась в Центр репродукции. Ты же у нас такой умный, такой сообразительный... И с убийством подгадал так, чтоб всё на Сокрушителя списали...
– Я не делал такого... Я не смог бы... Никогда... Какая чушь?! Как вы можете так? Заявлять такое...
– Мотив налицо! Отличный мотив! – зло рассмеялся Личевски, усаживаясь на стул и откидываясь на высокую спинку. Да, его стул был мягкий и удобный, из прочного тёплого пластика, и он не был привинчен к полу.
– Вы не смеете... – прошептал беззвучно Эдвард, онемев от ужаса, от возмущения. – Где мой адвокат?
– Адвокат при первом допросе не положен! Одиннадцатая поправка к 214 пункту закона о правах, – всё с той же злой улыбкой ответил Личевски. Закон был на его стороне, и он вовсю этим пользовался. – Ты не выйдешь отсюда, пока не расскажешь мне всю правду. Куда ты спрятал улики?
– Я ничего вам не скажу! Без своего адвоката я ничего вам говорить не буду. И нечего на меня кричать! И «тыкать» мне больше не смейте! – не выдержал, наконец, Эдвард, взорвался искренним возмущением, поднялся из-за стола, отказываясь всем видом своим от участия в допросе.
– Сядь и не дёргайся! – приказал Личевски. – Думаешь, я не заставлю тебя быть со мной честным?
Эдвард сверху глядел на него немигающим возмущённым взглядом, постоял ещё немного и всё же сел на своё место, уронил на колени стиснутые в кулаки руки. Спросил, помолчав:
– Зачем вы тратите на меня время? Я не тот, кто вам нужен. Я не трогал Тину. Не бил её! Если она жива, спросите её... Она лучше любого из нас знает... знает, кто это был... – не выдержал злой усмешки в глазах полицейского и отвёл взгляд с тяжёлым вздохом.
Упрямо и зло сведённые брови Личевски, сжатые в полоску губы предупреждали об одном: никакие уговоры, отправления к доводам рассудка тут не помогут. Бесполезно! Этот чёртов коп уже нашёл виновного, больше его ничто не интересует.
– Как давно вы были знакомы? Кто-нибудь может подтвердить вашу связь? Друзья, знакомые, коллеги по работе, родственники? Её родители знали о тебе?
Эдвард поморщился – опять «тыкает»! – но не одёрнул, попросту не решился. Конечно, возрастом они с этим Личевски почти ровня, немногим он старше. Но кто давал ему такое право? Никто! Он просто выполняет свою работу и при этом выполняет весьма небрежно.
– Даже если вы сможете доказать нашу связь, это ещё ничего не значит...
Личевски в ответ громко хмыкнул, ладонью подпёр щеку, стирая с губ ухмылку.
– Доказать? – переспросил со смешком. – Нам не надо ничего доказывать. Ты сам всё сделал за нас... Что, решил перепихнуться с ней напоследок? Чего уж тут? Понимаю! Хоть и глупо... Но живая баба всяко лучше компьютерного симулятора.
– Я не убивал её! – закричал Эдвард во весь голос.
– Конечно! – согласился с ним Личевски. – И Сокрушитель тоже не убивал! Кто же тогда, по-твоему? Кто?!
– Вы – следователь, вы и разбирайтесь! – огрызнулся Эдвард, глядя исподлобья на полицейского.
– А чего тут разбираться? – ухмыльнулся тот снова. – У тебя же на лбу написано, что это ты. Ты – и никто больше! Угробил девчонку! Чтоб самому не загреметь по статье! Дурак! Думал, никто и разбираться не будет? Что спишут всё на психа? Подумаешь, восьмая или девятая? Только я, вот, что тебе скажу: меня тебе задурить не получится! Ты за всё ответишь! За всё, понял! Тебе жизни не хватит, чтобы отсидеть за всё, что я на тебя соберу. Никакой «Цангипан» тебе не поможет... Ты в тюрьме быстро врать отучишься... И не такие выправлялись...