Он всматривался в её глаза, пытаясь разглядеть что-то в их тёмной загадочной глубине. Гарам ответила бы, если бы только нашлись слова. Но голос не слушался. Всё, что она могла выдавить — это несколько слов:
— Тебе давно нужно было рассказать это, — она протянула руку и осторожно погладила мягкие золотистые волосы. — Держать такое в себе тяжело, даже Дракону.
Герант благодарно улыбнулся в ответ.
========== Точки над i ==========
«Думаю, решение созрело еще до того, как Вельскуд вернулся в столицу. В конечном итоге, несмотря на все рассуждения и хождения туда-сюда, был принят именно план Вельскуда. Изначально вопрос о самоцвете вообще не возникал. Никто даже не подумал — а что же такое на самом деле Чёрный дракон. Скорее всего, все думали, что это обычное животное, просто очень сильное».
Из воспоминаний Терамая, Главы Ордена Рыцарей Храма
«Ха! Что бы они делали без волшебниц! Далеко не всё можно сделать силой.»
Кассия «Мысли в шкатулке»
— Доброе утро.
Следующее пробуждение Вельскуда было менее травматично для его психики. Он лежал на толстых медвежьих шкурах и был заботливо накрыт плащом до самого подбородка, хотя совершенно точно помнил, что с вечера ничего такого не было.
Вчера он вроде бы задремал возле костра, едва не свалился в него, когда поднялся со своего места и направился к лежанке. Неуклюжие движения вызвали смешок у Гарам, и он запомнил, что надо бы сказать ей какую-то резкость, но сейчас всё это казалось неважным и несерьёзным и вообще — было как-то мирно, хотелось завернуться в одеяло и, повернувшись на другой бок, закрыть глаза, впуская в свой разум грёзы о чем-то светлом и вечном. Однако взгляд наткнулся на знакомую фигуру и сон мигом пропал.
Герант обнаружился рядом, у изголовья. Он солнечно улыбался и выглядел куда лучше вчерашнего. Синюшная бледность сошла с его лица, хотя под глазами ещё лежали нездоровые тени, но смотрел он весело. Больше на обозримом пространстве никого не было. На мгновение показалось, что и Гарам, и её танец просто привиделись. И пещера как будто стала меньше, чем была накануне.
— Кажется, я заспался, — сварливо заметил Вельскуд. Но ворчал скорее по привычке, чем по желанию. Ему было слишком хорошо и спокойно, чтобы сердиться теперь. — Который теперь час?
Герант легко поднялся и выглянул из пещеры. Прохладный ветерок взъерошил его чёлку:
— Должно быть, около десяти, — поглядев на небо и что-то подсчитав в уме, ответил он. — Тише, тише, — он метнулся обратно и удержал друга за плечо, — куда бежишь?
— Мы потеряли массу времени!
— Вельскуд, нам обоим нужен был отдых, — Герант присел рядом на шкуры, — и тебе в первую очередь. Я первый ратовал за скорейшую организацию военной компании, но если сил не будет у тех, кто может её организовать — это не пойдёт на пользу. Ты вымотался в связи с… — он на мгновение запнулся, — со всеми этими событиями. Тебе нужно отдохнуть.
— Я провалялся здесь больше двенадцати часов! Да я выспался на ближайшие два года, — воскликнул Вельскуд, покорно опускаясь обратно на шкуры. С ним явно что-то произошло — противодействие не вызвало упрямого желания настоять на своём. — Да я даже в детстве столько не спал.
— Да, — лукаво улыбнулся Герант и неопределённо покачал головой.
— О чём ты? — Вельскуд смерил друга подозрительным взглядом. Мысли заметались в голове: он пытался восстановить в памяти вчерашние события. — Только попробуй сказать мне, что вы меня здесь чем-то опоили!
— Не надо быть таким подозрительным, друг мой. Помнишь, я как-то говорил тебе о магии кали? Вот теперь ты ощутил на себе её воздействие. Поскольку ты, видимо, человек упрямый и в некоторых вопросах… невежественный… подожди, подожди, — Герант со смехом увернулся от глиняной плошки, которая неведомо откуда взялась в умелой руке и метко направилась в его голову. — Подожди, не дерись, я ничего плохого не имел в виду и уж тем более не собирался тебя обижать, — уже серьёзнее добавил он. — Я говорю, что до сих пор тебе не приходилось наблюдать их танец. Это завораживающее зрелище, не правда ли? Он гипнотически воздействует на всех. На одних раньше, на других позже…
Внезапная мысль вдруг появилась в голове, и Вельскуд едва не задохнулся от такого очевидного, но скрытого до сих пор от него знания:
— Она из древних?
— Да.
— Я думал, их уже давно нет на свете. — Вельскуд вернулся на свою лежанку. Опираясь на локти, устроился удобнее.
— После событий, которые привели к изменению лика нашего мира, они скрылись в пустыне. У них осталось совсем маленькое поселение.
— Но ведь это было так давно!
— Давно, — согласился Герант. — Однако они до сих пор живы и скрываются, оплачивая своей изоляцией древние ошибки. Ошибки своих предков, если на то пошло.
Не лежалось. Вельскуд привстал, уселся, подобрав ноги, задумался на мгновение:
— Неужели до сих пор их преследуют воспоминания о тех временах? Ведь всё давно миновало. Это даже уже не история, это легенды.
— У некоторых деяний нет срока давности, — заметил Герант и, помолчав, добавил: –тем более, если живы свидетели.
— Какие свидетели?
— Гарам — дочь Арно…
— Не может быть! Сколько же ей лет? — изумился Вельскуд.
— Много. Древним дан большой срок жизни. По сравнению с обычными людскими жизнями этот срок можно назвать вечностью.
Словно древний лес зашумел после этих слов. От голоса Геранта повеяло сказаниями о старых временах. Когда-то, давным-давно, Вельскуд любил слушать сказки, и здесь и сейчас слова Геранта, его голос всколыхнули воспоминания и мечты, которые он забыл. Забыл намеренно или случайно, но теперь сумрачный пещерный свод вдруг окрасился яркими сполохами, порождёнными воображением. Перед глазами встала Гарам во весь рост такой, какой виделась накануне во время своего древнего танца. Где, в чём корни её движений и мелодий? Сейчас её поступки и слова казались наполненными иным, более глубоким и неведомым для простого смертного, смыслом. Вельскуд опустил глаза, пытаясь справиться с наваждением, застилающим разум, мешающим мыслить здраво и логично.
— Даже если так, но ведь преступление свершила не она, а её отец, почему платит она и те, кто ещё жив? — тихо спросил Вельскуд. Глаза почему-то защипало.
— Тебе жаль их? — Герант пристально посмотрел на Вельскуда, в глазах его отразилось сострадание.
— Нет, — почему-то смутился Вельскуд, и поспешно добавил, чтобы скрыть смущение: — каждый платит по своим счетам, только и всего. Здесь же явная несправедливость…
— Понимаю, — Герант улыбнулся и отвёл взгляд. И по выражению его лица Вельскуд понял, что друг прекрасно разглядел его истинные чувства: Вельскуд не сумел скрыть острую жалость, которую испытал при мыслях о Гарам и о расплате.
— Однако случилось то, что случилось, — вздохнув, продолжил Герант. — Поскольку сил и прав им дано было много, то и покаяние их стало немаленьким. Так они решили. Не нам их судить. Искусства свои они сохранили в первозданной чистоте. Я хочу сказать, что их умения не изменились под влиянием времени и других народов, потому что и влияния никакого не было. Ну, кроме времени, разумеется.
— Да, — хмыкнул Вельскуд, — и подтверждение воздействия их искусства сидит передо мной. Разреши выразить почтительное изумление — твоя рана выглядела препакостно, — он склонил голову, внимательно разглядывая профиль сидевшего рядом Геранта. — И вот, ты не только жив, но и вполне здоров, как я вижу. Я думал, заживать всё будет гораздо дольше.
— А… На мне вообще всё быстро заживает, — Герант слегка покраснел и отвёл глаза в сторону.
И некая тайная мысль вдруг посетила Вельскуда в этот момент. Настолько тайная, что он и сам её не понял. Словно бы осознание чего-то важного, как будто приоткрылась какая-то завеса, за которой до сих пор было скрыто нечто, что необходимо было увидеть и понять, а он не успел. Мысль скользнула краем и растворилась, словно её и не было. Рука сама дёрнулась, чтобы почесать макушку, — вдруг бы удалось поймать эту мысль.