- Но чего они ждут? И чего хотят? – меня будто прорвало. Аппетит пропал, и я сосредоточилась на вопросах. Это оказывается интересовало меня намного больше, чем тарелка перловой каши.
Командир снова умолк, но продолжал смотреть мне в глаза. Я не отводила взгляд от его карих прищуренных глаз, хотя это и стоило мне определённых усилий.
- Я не знаю, - сосед в миг как-то сник и даже, как мне показалось, уменьшился в размерах.
В кухне повисла тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов, доносившихся из зала.
- Я не знаю, чего они хотят. Их поведение не совсем укладывается в правила оккупации.
- То есть они действуют не по учебнику, да? – в разговор вступил до этого молчавший дед. Голос у него был чуть хриплый и какой-то шипящий.
Андрей Ильич кивнул. И снова его вилка застучала по полупустой тарелке.
- «Зачистили» они так себе. Кордон тоже не плотный. Это можно было бы списать на качество натовского солдата, если бы к примеру, здесь находились испанцы или американцы. Ну, или на худой конец, лягушатники. Но это «фрицы», почти все и старший командный состав у них тоже из немчуры, - Андрей Ильич пожал плечами, будто бы задавая себе какой-то невысказанный вопрос.
- Будто бы понарошку, не взаправду. Как в какой-то гротескной комедии, - добавил он и вновь отложил вилку.
- А может это как-то связано с тем, что я видела на крыше дома на Орбитальной улице? – я посмотрела на командира, затем перевела взгляд на деда и снова вернулась к Андрею Ильичу.
Лицо соседа в миг окаменело, но буквально через мгновение «оттаяло», но я успела заметить промелькнувшее в нём изменение. «Блин, он что-то знает про того гиганта, и значит мне не показалось».
- А что ты видела там? – дед удивлённо уставился на меня.
Я же посмотрела на Андрея Ильича, мысленно спрашивая у него разрешение рассказать.
Тот коротко кивнул, но прежде чем я начала, вставил свои «пять копеек».
- Тебе это показалось. Просто показалось, вот и всё.
Я злорадно улыбнулась. «Ага, показалось. И показалось, как твоё лицо превратилось в камень, когда я вспомнила, то что видела. Да и тогда, когда я только заметила его, стоя у окна, ты не смог скрыть, что что-то знаешь про гиганта» - всё это я конечно произнесла про себя, хотя меня так и подмывало брякнуть это во всеуслышание. Вместо этого я вкратце рассказала деду, про то, что видела пару дней назад.
Старик закачал головой и зачем-то запричмокивал. Мне вообще он был непонятен и порой довольно неприятен. Впрочем, как и его внучок Никита со своими идиотскими шутками и сальными подмигиваниями.
- Какая-то фантастика, - наконец выдал дед и перекрестился.
Я чуть не расхохоталась.
- Да, похоже, - вставил Андрей Ильич и резко поднялся, отодвигая табурет от стола.
Мне хотелось задать ему ещё массу вопросов, но, почему-то я промолчала, просто наблюдая, как он выходит из квартиры.
Как только за соседом закрылась дверь, засобирался и дед. Он быстро доел остатки каши и смешно, как-то по-стариковски облизывая ложку, поставил тарелку в раковину.
- Спасибо, - улыбнулся он и тоже заспешил вслед за командиром.
Уже из прихожей до меня донеслось: Фантастика.
Во второй раз хлопнула дверь, и я осталась одна, наедине со своими мыслями, чувствами, ощущениями и недоеденной тарелкой ненавистной перловки. Поднявшись из-за стола, я подошла к закрытому окну кухни. Я стояла так близко, что практически касалась штор. Это окно вело во двор, но глупо было бы рисковать и выглядывать в него – «натовцы» могли оставить солдат и там.
У меня прямо чесались руки раздёрнуть шторы в разные стороны и дать дневному свету проникнуть, ворваться сюда. Пусть он сотрёт, испепелит, уничтожит всё то, что накопилось здесь в кухне за последние дни. Да и не только в кухне, везде, и у нас в квартире, и в тамбуре, и в аскетичном закутке Андрея Ильича… И в душах наших тоже.
Но я продолжала стоять перед шторой, руки мои непроизвольно сжались в кулаки, а глаза закрылись. Я не понимала, что происходит со мной, я не понимала, что происходит за окном, на улице. Я не понимала, что произошло с привычным нам… мне миром. Он изменился, изменился до неузнаваемости, хотя я этого почти не чувствовала. Но мне, Дамиру, нам всем необходимо было приспосабливаться к новым условиям, реалиям вставшего на голову мира. Иначе не выжить, иначе исчезнуть, раствориться песчинкой… И нет больше жизни… А жить так хочется, так хочется, сильно-сильно, как дышать.
Я вздохнула и открыла глаза. Затем отошла от окна, пятясь назад.
Оставшееся время до вечера я занималась хозяйскими делами – кухонной рутиной: ещё раз пересортировала и пересчитала имеющиеся в наличии продукты, отскребла как смогла тарелки и кастрюлю после макарон, резонно рассудив, что если после каждого приёма пищи тарелки и кастрюли выбрасывать, то никакой посуды не хватит. Провела ревизию имеющейся в наличии воды – получилось не густо, чуть более пяти литров. Но украдкой, на правах, так сказать, шеф-повара и главного кухонного работника, выкроила себе кружку и умылась. Почувствовав облегчение, я даже рассмеялась в пустоту квартиры. Как же мало человеку надо, если у него почти ничего нет. Вот и кружка прохладной воды на какое-то время сделала меня счастливой.