Мы целовались, наверное, целую вечность. Затем в прихожей хлопнула дверь и в кухню стремительно вошёл Андрей Ильич. Мы не успели расцепиться, да честно говоря, не сильно-то и спешили. На миг я увидела в глазах командира нашего маленького, спонтанного отряда, замешательство и мне даже показалось, что он хочет отвернуться и может даже выйти, но это длилось лишь мгновение. Затем он всё же опустил взгляд вниз, и громко прокашлялся в кулак.
- Дамир, ты мне нужен.
Супруг мой, на мой взгляд, слишком поспешно высвободился из моих и своих объятий, чем смазал «нотку романтизма», что зазвучала в этой кухне.
- Да, конечно, - затем обращаясь ко мне, - Ладно, я пойду.
Дамир чмокнул меня в висок неуклюже и поспешно, и вслед за соседом, который так и не поднял голову, чтобы не встречаться со мной взглядом, вышел из квартиры. Я снова осталась одна среди гор чищенной и нечищеной посуды.
Как я не сдерживала его, хорошее настроение всё же улетучилось. Устало плюхнувшись на табурет, я испытала приступ дежа вю – будто бы это всё уже было со мной. Совсем, совсем недавно.
«Будто в клетке» - мелькнула у меня мысль. За окном небо давно посерело. Пришёл вечер, а за ним ночь. «Когда-нибудь это закончится?» - спросила я, оглядывая кухню усталым взглядом.
Пора было зажигать свечи, но я продолжала сидеть и почти не шевелиться, пока окружающие меня предметы не растворились в наползающей темноте. Тишина, к которой мы так и не привыкли, за последние дни стала обычным явлением. Даже на улице, где не таясь стоял враг, было тихо.
Мне представлялось, конечно по фильмам и прочитанным книгам, что вторжение, нападение выглядит по-другому – много крови, криков, стрельба бесконечная, надрыв сил и эмоций. А здесь? Нет, конечно здесь тоже были крики, стрельба, боль и лишения, вспомнить хотя бы Лилю и Мигеля с их годовалым малышом. И всё же мне казалось, что это больше похоже на малобюджетный фантастический боевик – денег в обрез, и поэтому вместо хорошей стрельбы и взрывов, там разок, здесь другой.
Я встала. Долго не могла вспомнить, где же лежат спички. Руки и ноги делали одно, но мысли были в другом месте. Даже в другом мире. Наконец я нашла спички и зажгла целых три свечи. Это было вопиющим расточительством, но мне захотелось, чтобы пусть и такой, но свет окружал меня.
«Сколько нам осталось?» - мелькнула в голове крамольная мысль. «Сколько нам ждать, когда за нами придут, как пришли за соседями? Или мы сгинем по-другому? От голода, холода, вши нас заедят?» - я глубоко и тяжело вздохнула. Мысли были одна безрадостней другой. «Или сами друг друга поубиваем» - вспомнила я сегодняшний вечерний инцидент в тамбуре.
Я понимала, что погружаюсь в пучину безнадёжности и какой-то всеохватывающей, всепоглощающей слабости, когда даже руку поднять и то трудно.
В прихожей слабо пискнула дверь и тенью в кухню ворвался Дамир.
- Ты чего здесь? Хандришь?
Я вздрогнула, от точного попадания моего супруга.
- Чуть-чуть. Сколько мы ещё протянем? – произнесла я простым, обыденным тоном.
Дамир подошёл вплотную и обнял меня.
- Ну-ну, перестань. Живы же и здоровы. Слава богу, есть еда и вода…
- И что? – перебила я его, - И что, что есть еда и вода? Сколько мы ещё проживём, а? Придут за нами «натовцы», или сами себя поубиваем. Или вода и еда когда-то закончатся и…
Теперь меня перебил Дамир.
- Закончатся - ещё найдём. Ты рано решила сдаться. Да и вообще, не имеешь права на такие мысли. Раз жива – живи, - голос его стал более громким, более резким.
- Это жизнь? – воскликнула я и сама испугалась своего голоса. Зажав рот рукой, я втянула голову в плечи и посмотрела на мужа.
- Ленка, хватит хандрить, - в сумраке вечера, улыбка супруга больше смахивала на оскал. Тени от его рук протянулись через всю кухню, словно две гигантские, живые лианы.
Я невольно отпрянула.
- Если ты здесь закончила, иди спать, - голос мужа стал сухим и официальным.
- А ты? – с надеждой одним этим вопросом исправить положение, спросила я.
Он тряхнул головой, и я поняла, что пойду одна. Мне вдруг захотелось к нему прильнуть, вжаться в него, раствориться в нём, но я молча прошла мимо на негнущихся ногах.
«Дура» - обругала я себя, выходя в тамбур. Там неизменно кто-то дежурил. При тусклом свете подрагивающего пламени свечи я узнала Жору. Здоровяк устало кивнул головой в знак приветствия, и я тоже поздоровалась с соседом, в несвойственной мне манере – подняла вверх руку с раскрытой ладонью.
Легла я одна, натянув до подбородка одеяло. Повседневную одежду я сменила на пижаму и довольно долго лежала на спине, не шевелясь и прислушиваясь к окружающему меня миру. Сон не шёл, и я злилась от этого. Дамир тоже не шёл, и я уже смирилась, что засну одна.