На скальном карнизе уже лежали новенькие металлические части, лежали свернутые бухты кабелей и трепетали на ветру полосатые ленты. Даже памятное место, где он впервые почувствовал, что не всесилен, превратилось в обычную строительную свалку.
***
Таккер открыл глаза, потянулся и ткнул в пульт, тяжелые шторы поднялись, впуская в спальню холодные лучи. Нужно собираться, сегодня Джер просил прийти пораньше. Школьные субботние курсы начинались в два часа дня, но Таккер придумает какой-нибудь предлог…
Он принял душ, лениво подумав, как все-таки здорово иметь свою собственную ванную комнату — главный предмет зависти приятелей, у которых такой роскоши не было, зато были младшие братья, вечно устраивающие в туалете потоп, и старшие сестры, занимающие единственный душ в доме на полтора часа…
Таккер вернулся в спальню и вытащил со дна шкафа темную толстовку. Он любил одеваться ярко, его идеалом была гавайская рубашка, светлые шорты и ворох цветных шнурков на запястье. Раньше Сайхем не упускал возможности пошутить над страстью Гарсиа к “попугайским” цветам и безделушкам. Но положение члена “Крепости” обязывало… Таккер взглянул на дверь гардероба и усмехнулся. Из зеркала на него смотрел чернокожий парень в черном — пятно мрака в светлой комнате.
Он забросил рюкзак на спину и потянул дверную ручку. Заперто. Таккер нахмурился, и в этот момент зазвонил телефон. Судя по обстановке, мать была в фитнес-клубе. На идеально уложенных волосах спортивная лента смотрелась смешно, как в дешевой рекламе средств для похудения.
— Доброе утро, дорогой.
— Что за чертовщина, мам? — рявкнул Таккер, еще раз дернув дверь, — мне надо идти на курсы...
— Не держи меня за дуру, Таккер, — в голосе миссис Гарсиа зазвенела сталь, — я ждала, что ты все же одумаешься, но, видно зря… До самого отъезда ты останешься под домашним арестом.
— До отъезда?! — переспросил Таккер и рванулся к окну.
У задних ворот стояло несколько грузовиков, рабочие таскали вещи.
— Пожалуйста, не делай глупостей. Нам пришлось поступить так ради твоей безопасности, — продолжала мать, — теперь я понимаю, зачем архитектор настаивал на крепких внутренних дверях в доме…
Таккер в ярости швырнул об пол телефон и, сбросив рюкзак, достал из-под кровати спортивную сумку. Побросав в нее вещи и вывернув из карманов рубашек и брюк всю имеющуюся наличность, он накинул теплую куртку и повернулся к выходу. Дверь вынесло вместе с косяком, в облаке белой пыли Таккер вышел в коридор и сбежал с лестницы. У главного входа его поджидал Арам. Увидев Таккера, он загородил двери и вытянул руки вперед, пытаясь остановить его.
— Миссис Гарсиа предупреждала, что вы найдете способ выбраться… И дала четкие инструкции на этот случай. Не заставляйте меня применять силу, мистер Таккер, — добавил он, увидев, что хозяйский сын и не думает снижать скорость.
Громадная передняя стена гостиной представляла собой ажурное окно четырехметровой высоты, по центру которого сияла дверь с витражами — гордость матери, ее собственный проект, над которым долго трудились дизайнеры.
— Отойди, Арам, — рявкнул Таккер.
Охранник сокрушенно покачал головой и двинулся навстречу. Через мгновение он отлетел в угол, сверху рухнули осколки.
Таккер с мстительным удовольствием смотрел на осыпающиеся цветные куски стекла, на месте узорных розеток осталась лишь серая паутина. Гарсиа смел ее одним движением, обломки металлических профилей рухнули во двор. Пройдя по дорогущему шахматному газону, Таккер сел в машину, выломал главные ворота и выехал на дорогу. Оставив у центра Черритауна помятый “мустанг” с ключами в замке зажигания, Таккер пешком добрался до ближайшей хайкерской тропы, которая вела в более или менее верную сторону. Примерно на середине ему пришлось свернуть в лес. Эту дорогу к пещере он знал плохо и несколько раз терял направление, так что до места добрался лишь на закате.
Спускаясь в знакомый ручей, он молился о том, чтобы в лагере оставался хоть кто-нибудь. Надежды на это было мало, сбор назначали на утро, в последнее время встречи были короткими, парням становилось все труднее вырываться из дома. Разбитый телефон Таккер оставил в комнате, к тому же сюда все равно не доходил сигнал сети… Это означало в лучшем случае несколько дней полного одиночества, в худшем — неделю.
Сумерки опустились на ущелье, Таккер достал фонарик и безо всякой надежды подал условный сигнал. Тьма провалов галереи была ему ответом. На него тяжелой плитой навалилась усталость, пальцы в кожаных митенках онемели от холода, Таккер ободрал их об острые гранитные грани и не почувствовал боли. Зверски хотелось пить, он вспомнил, что в спешке забыл взять с собой воду. Таккер снял с валуна пригоршню крупитчатого снега и сунул в рот. По горящей гортани разлился вкус хвои и низкого зимнего неба. Гарсиа с трудом подтянулся, залез на обледенелый валун и направился ко входу в пещеру, оскальзываясь на заиндевелых камнях.