— Терпение, — улыбнулся Луис, подбирая нож с земли, — я тоже долго учился… изломал десятки ножей об асфальт, — он покачал головой и обвел взглядом горы. — А у вас здесь раздолье — лес, свобода...
Вторая попытка удалась, нож остался торчать в пне. Сайхем отошел назад и вновь прислонился к дереву.
— В лесах водятся опасные твари… А свобода… ее вообще кто-нибудь видел?
— Ну, согласно Сартру*, весь наш мир это сплошное универсальное “не то”, — усмехнулся агент.
— Беспредельное, — машинально поправил Джереми, разглядывая кобуру пистолета, выглядывающую из-под края куртки агента, — беспредельное “не то”...
— Тонкостей перевода я не знаю, — весело поморщился Луис, — метафизиков лучше читать в оригинале. Это как с дурью: посредник может развести вмазку, и качественно упороться не получится…
Сайхем с трудом сдержал удивленный смешок. В устах лощеного ФБРовца низкопробный сленг прозвучал неожиданно естественно, словно агент вырос на социальном дне и на деле пробовал то, о чем говорил.
— Вольтер* говорил, быть свободным — значит делать то, что доставляет удовольствие, и я склонен согласиться с ним, — лукаво прищурился Луис, подпрыгнул и метнул нож с разворота. Клинок вонзился вплотную с предыдущим, выбив его из дерева.
— Вольтер частенько был не согласен с самим собой, — хмыкнул Джереми.
— Как и все мы, — пожал плечами Фернандес.
Джереми поймал себя на том, что улыбается.
“Это враг, и он пришел за тобой,” — напомнил себе Сайхем. Но… очень давно Джерри ни с кем не говорил так легко. Ни ответственности, ни вины, ни обязательств... Просто два голоса, стук ножей и бескрайняя чаша горной долины.
— Что же касается лесной твари, — продолжал агент, легко перекатывая следующее лезвие в пальцах. — Надеюсь, она сочтет меня достаточно крупной добычей, чтобы выйти на свет. Может, она не так страшна, как хочет показаться.
Примечание к части
Сартр, Вольтер - французские философы-метафизики.
Моя иллюстрация сцены в буре: https://ibb.co/PF5VzHv
25
Камин потрескивал, пламя лизало стекло синими языками, поленья осыпались хлопьями прогоревшего пепла. Чак облизал вилку и откинулся на подушку. У локтя громоздился поднос с тарелками и чашками, на низком столике светился яркими кадрами ноутбук. На соседней подушке лежала Таня. Оба прекрасно знали, что Элис сердится, когда кто-то ест не за столом, и уж тем более на полу, уткнувшись в экран компьютера. Но хозяева фермы уехали в Монтану на два дня, оставив хозяйство в руках старшего сына и Тани, и те после целого дня нелегкой работы позволили себе нарушить правила. Пушистый ковер приятно щекотал босые ноги, тепло камина и негромкое бормотание фильма помогали расслабиться.
— Каково тебе в школе с ним встречаться?
— С кем? — повернулся Чак, — с Сайхемом? Ничего особенного — пожал он плечами, — я делаю вид, что не вижу его, они делают вид, что не видят меня… У нас уроков-то общих нет почти. Да он и не ходит, его мать все время отмазывает.
— Может, подкинуть Уотерфорду список этих уродов? — вздохнула Таня.
— Нет смысла, — нахмурился Чак, — даже если бы у меня были доказательства, то Сайхем моментально рассказал бы про Эбби…
Таня поджала губы.
— Но сколько веревочке не виться…
— Если кто-то и докопается до сути, то не с моей помощью, — твердо сказал Чак, — я не уверен, что поступаю правильно, но сдать малышку… я просто не смогу жить с этим.
В колонках ноутбука играла печальная мелодия.
— Что ж ты такой недотепа-то? — проворчала блондинка, глядя на то, как на экране герой убегает, видя свою возлюбленную в объятиях другого, — дай ему по щам, и с кудрявой своей поговори, авось, все и рассосется…
— Киношники разорятся, если будут так рассуждать, — фыркнул Чак.
— Тогда нужно заранее предупреждать, что главный герой — дурак, — отозвалась Таня.
Потянувшись за пивом, она махнула бутылкой:
— Будешь?
— Не-а, — качнул головой Чак, — я лучше за мороженым схожу.
Он поднялся и прошлепал на кухню.
— Мне клубничное! — вдогонку крикнула Таня.
Вновь приземлившись у камина, Чак протянул ей одно ведерко. Глядя, как Таня запивает пивом мороженое, он передернулся. Русская усмехнулась:
— Мой папка вообще любил мешать пиво со сметаной. Это правда вкусно! Хочешь, сделаю?
Чак очень натурально сделал вид, что его сейчас стошнит. Потом вскрыл свою упаковку, зачерпнул и, не донеся ложку до рта, вздохнул.