— Чего хотят девушки?
Таня хохотнула и махнула на него рукой.
— Древнее этого разве что вопрос о смысле жизни, дружок.
— А все-таки?
Феррет ждал ответа, Таня взяла себя в руки и серьезно сказала:
— Если коротко, то: чтобы мужчина не был мудаком.
Чак криво улыбнулся, опустил глаза и, сунув холодный кусок в рот, проговорил:
— Мудаков как раз и любят…
— Такие девушки немногого стоят, — отрезала Таня и, подперев щеку рукой, лениво помешала подтаявшее мороженое. — Тебе кто-то нравится? — улыбнулась она.
Чак молча разглядывал каминное стекло.
— Почему вы до сих пор не вместе? — продолжала русская. — Трудно представить, что кто-то устоит перед таким, как ты, — ухмыльнулась она.
— Она влюблена в другого, — глухо проговорил Чак.
Мороженое в руках медленно, но верно превращалось в милкшейк.
— Вам ведь не по сорок лет, — по-кошачьи прищурилась Таня, — ни семей, ни обязательств… Зато гормоны зашкаливают. Можно просто соблазнить ее, — она сверкнула улыбкой, и перевернувшись на спину, сладко потянулась.
— Не всех, кого любишь, надо обязательно трахнуть, — резко бросил Чак, и тут же покраснел. — Прости, я не хотел…
Таня смутилась на миг, но тут же вскочила на четвереньки и боднула его в плечо.
— Слушай, у тебя перья в заднице не застревают?! — возмущенно воскликнула она.
— Какие перья? — поперхнулся Чак.
— От крыльев! — расхохоталась Таня, — ты же натуральный ангел, даром, что мулат!
Она бросила в него подушкой.
— Садись ближе, пернатый, раз нам обоим не хватает хэппи-эндов в жизни, так хоть досмотрим кино!
***
Она открывает глаза. Тишина и боль. Голубой свет. Она поднимает руку к лицу и удивляется, что на пальцах нет крови. От сгиба локтя тянется прозрачный червь капельницы. Когда она видела свою ладонь в последний раз, та была скользкой и бурой... Рука опускается под одеяло и ложится на живот. Там больше нет жизни. Они не позволяли ей. Сказали, что это глупо и отвратительно. Но она сбежала от них. Раз, другой… А потом это произошло само по себе. Наверное, Он не захотел…
“Ты ведь знал, должен был знать… И решил отнять, как и все остальное…”
Глаза стали горячими, но слезы давно кончились. Хочется выдернуть иглы, сбросить датчики, все, что держит ее здесь, как муху в паутине. Но еще не время… Они снова поймают и приведут сюда. На этот раз она должна продумать все. Быть умной.
“Такой же, как Ты... “
За дверью шаги. Закрыть глаза. Надо спать и набираться сил.
Ночью меньше отвлекающих звуков, но меньше людей в голубых коридорах. Датчик пульса на пальце — это в первую очередь. Медсестра разрешила ей самой принять душ. Улыбка сработала. Когда-то говорили, что у нее милая улыбка… Это надо помнить. Это пригодится. Сколько времени у нее есть? Не больше четверти часа. Включить воду. Забраться на унитаз, тихо выломать задвижку окна, ободрать живот и повиснуть на руках. Внизу мусорные баки. Она справится. Разжать руки.
Магазин через две улицы. Замки не препятствие, как и камеры слежения. Ножницы. Темные джинсы, сапоги, несколько кофт и кепка. Этого хватит. Волосы падают на пол, их не получилось отрезать ровно, но это не имеет значения. Две сотни долларов из кассы. Волосы и больничная роба вспыхивают, серая пыль оказывается в большой пепельнице у входа. Она хихикает.
“Ты бы смог додуматься до такого?”
Улицы пусты. Она вдыхает глубоко. Боль все еще здесь и не утихнет, пока еще нет… Где север? Ей нужно на север. К Нему.
***
Луис заходил к Марго забрать свои вещи после стирки или вернуть какую-нибудь мелочь, вроде одолженного кофейника. Иногда агент оставался на ужин, служа неиссякаемым источником смешных историй для Марго и оперативных баек для Джереми. Сайхем пытался спровоцировать его, привычно усаживаясь с ногами на стол, демонстративно проходя мимо с банкой пива или задавая вопросы вроде того, платят ли спецагенты натурой за информацию. Марго краснела и бледнела, а Луис оставался невозмутим и легко выходил из любой ситуации, разве что в глазах начинала светиться усмешка. Даггер реагировал на гостя неожиданно спокойно и даже подходил к нему, напрашиваясь на ласку.
Однажды вместо привычных голубых Джерри обнаружил в холодильнике разноцветные банки одной из лучших марок пива, которые он видел лишь издалека, в витринах специализированных магазинов. Луис появился через три дня и ни одним словом не выдал свою причастность к произошедшему, только обернувшись перед выходом, спросил:
— Какой цвет?
Джереми ухмыльнулся.
— Красный.
Агент удовлетворенно кивнул и закрыл за собой дверь. Марго только удивленно таращилась ему вслед, на ее вопросы Джереми не ответил, лишь покачал головой и расхохотался. Они виделись почти каждый день, и со временем Джерри стал замечать, что придумывает самому себе различные оправдания, чтобы, вопреки обыкновению, остаться вечером дома.