— Вот, держи, отдашь Кристине столько, сколько она скажет.
Дочка отстегнула ремень и прыгнула на Тайлера, который, открыв дверцу машины, еле успел подхватить девочку. Дина глядела им вслед, радуясь, что Эбби все больше открывается людям. Однако выбирать друзей она пока явно не умела.
“Кто-то может случайно ранить ее, сведя все наши успехи на нет...”
Убедившись, что Хупер и Эбби вошли в “Эдельвейс”, Дина потянулась к передней панели и отщелкнула дверцу. Бардачок многое может рассказать о человеке. Два музыкальных диска, фонарик, зажигалка, складной нож и чеки из супермаркета. Она бросила взгляд на тонкие серые строчки.
“Очень скромно… Он не шутил, когда говорил про ужин. Видно, на ветеранскую выплату не разгуляешься.”
Дина закрыла дверцу и задумчиво откинулась на сиденье.
“Может, я зря волнуюсь? За все это время он ни словом не упомянул о том случае… Похоже, и правда не понял, что произошло. Я и сама не уверена, что знаю это. Встала ли на место кость? Он носит бандаж, но скованности движений нет… Черт, я бы многое дала за то, чтобы сделать ему рентген!”
***
Прихлебывая пиво, Таня водила пальцем по узорам света на деревянной поверхности стойки. София вполголоса рассказывала ей очередную историю времен своей бурной молодости.
— … а потом этот бугай и говорит мне: “На самом деле я и не хотел, ты меня просто заставила!”
Таня прыснула со смеху, пиво брызнуло на стойку, София присоединилась к ее хохоту. Дверь открылась, в бар вихрем ворвалась Эбби, подбежав к стойке, коротко обняла Софию и чмокнула Таню в мокрую соленую щеку. Следом за девочкой вошел Тайлер. Эбби взобралась на высокий стул рядом со старухой и радостно затараторила:
— Мы гуляли в горах, Тай поймал рыбу, а в следующий раз мы пойдем с ним слушать соловья!
София уставилась на Хупера, подняв брови. Эбби углядела официантку, вошедшую в зал, и бросилась к ней:
— Кристина, налей кофе для мамы, ты помнишь, она любит черный без сахара, а для меня кекс с черникой и шоколадом! Ой, и еще один кофе для Тая, правда, я еще пока не знаю, какой он любит…
Хупер откашлялся и сипло сказал:
— Мне тоже черный, пожалуйста.
Таня в два глотка допила пиво и со стуком поставила кружку.
— Так, я иду поссать, — бросила она и скрылась за углом стойки.
Хозяйка бара вытащила из пачки сигарету и, обшарив взглядом стол, обратилась к девочке:
— Эбби, котенок, сбегай на кухню к Полли, кажется, я оставила там зажигалку.
— Итак, — прищурилась старуха, когда за девочкой закрылась дверь, — двух зайцев одним выстрелом, а, Хупер? Твой папка был неплохим охотником, но куда ему до тебя...
Она вытащила из кармана зажигалку и закурила, продолжая говорить:
— У Дины Эванс самая шикарная задница в округе, а ребенок уже большой, и пеленки менять не надо. Комбо*! — заключила она и затянулась сигаретой.
Глядя на выражение лица Тайлера, Софи подняла руку, предупреждая возражения, и добавила:
— Прости, может, я тебе все испохабила своей болтовней, только не начинай оправдываться, будь добр. Сегодня ты сильно вырос в моих глазах, так что не порть старушке настроение, не разрушай иллюзий.
Из кухни выскочила Эбби, размазывая по щекам шоколадный крем.
— Софи, мы все обшарили!
— Ничего, я уже нашла ее у себя, крошка, — улыбнулась София, — передавай привет маме, да скажи, чтобы обязательно заходила поделиться новостями! — она прижала к себе девочку и бросила на Хупера проказливый взгляд.
Голубая крыша дома блестела, с кромки падали частые капли. Дина помогла Эбби спрыгнуть с высокой подножки Доджа, Тайлер протянул ей зонт.
— Теперь я должен тебе кофе.
— Не нужно, я ведь уже сказала, что это сделка. Пешком возвращаться домой по такому холоду было бы неприятно.
— До свидания! — прозвенела Эбби и побежала к дому.
Дина догнала ее у крыльца.
— Я смотрю, ты прониклась к мистеру Хуперу, Эбби, — она шутливо ущипнула девочку за щеку, — я еще не слышала, чтобы ты так стрекотала при посторонних.
Эбби пожала плечами:
— Просто я чувствую, что Тай хороший, мама. А еще он совсем один.
***
Утренние лучи освещали береговой утес и пронизывали воду, галька на дне казалась ворохом тлеющих углей. Над неподвижной гладью висели черные и белые камни, в строгом узоре угадывалась неоконченная шашечная партия. Джереми положил подбородок на сцепленные руки, обдумывая следующий шаг. Это было непросто — сохранять внимание, следя за ходом игры и одновременно удерживать стабильное положение нескольких предметов, однако ему нравилось решать сложные задачи. На одну из импровизированных шашек села птичка, напилась, вытянув тонкий клювик, и улетела. Джереми протянул руку, и черный камень поднялся и проскакал по воде, оставляя на поверхности серебристые кольца расходящихся следов. Съеденные белые шашки утонули.