Эбби серьезно кивнула и погладила Элис по щеке, стирая слезы.
***
Потоки дождя хлестали из водосточной трубы, серые куски снега придавили к земле кусты у подъездной дорожки. Из-за некрашеных стен домик Хупера казался сложенным из вафель. Дина вышла из машины, волосы сразу промокли, она торопливо нырнула под навес и постучала.
— Привет, — отозвался Тайлер, приоткрыв дверь, — заходи.
— Не стоит, я ненадолго.
Он пожал плечами и набросив куртку, вышел на крыльцо.
— Рассказывай. Эбби говорила, что теперь Сайхема можно не бояться. Что это значит?
Дина вздохнула и кратко описала события. Хупер почесал в затылке и ухмыльнулся.
— Так вот что случилось! В Черритауне только и разговоров, что об этом… Страховые компании сцепились и выдирают друг другу глаза, всех инженеров, что участвовали в строительстве моста, вызвали для допроса... Я в курсе, потому что мой нынешний босс был одним из них.
Дина закусила губу.
— Значит, в доме появился настоящий защитник, и я больше не нужен вам, — улыбнулся Тайлер.
— Ты нужен мне! — вырвалось у Дины.
Она вспыхнула и спрятала лицо в ладони.
Мгновение тишины тянулось бесконечно. Потом он притянул ее к себе. Дина не успела осознать, как ее руки оказались у Хупера на груди. Она подняла голову и утонула в янтаре его глаз. Губы Тайлера пахли горьковатым осенним дымом, сердце билось под ладонью Дины, как молот. Тай отступил в дом и потянул ее за собой. Дина с трудом сохраняла остатки самоконтроля, дыхание перехватывало от невыносимо ярких ощущений: его волос под пальцами, его тепла, его дыхания...
Хупер сбросил куртку и хотел закрыть двери, но она не отпустила его, уверенная, что стоит хоть на мгновение вынырнуть из поцелуя, как здравый рассудок окончательно возьмет верх и все закончится. Кровать оказалась жёсткой, по полу тянуло ледяным сквозняком, но единственным, что мешало Дине в данный момент была ее собственная одежда. Горячие ладони Тайлера скользили по ее телу, словно руки скульптора по влажному фарфору, придавая ему новую форму, каждое прикосновение отзывалось в ней волной трепещущего жаркого света.
Внезапно Тайлер остановился. Тяжело дыша, уткнулся Дине в плечо, потом перекатился на спину и закрыл руками лицо.
— Проклятье… прости... — выдохнул он сквозь ладони.
Дина молча стиснула простыни, стараясь справиться с собой, и придвинулась ближе, прижавшись к его плечу.
— Со мной такое впервые… Правда, с женщиной в последний раз я был еще до ранения. Больше года назад...
Дина приподнялась на локте и заглянула Хуперу в лицо.
— Ты же не собираешься делать поспешных выводов, а?
Тайлер открыл глаза. Дина провела ладонью по его волосам и продолжила:
— У женщин такое случается гораздо чаще, чем у мужчин, но всегда остается за кадром.
Он удивленно посмотрел на нее. Дина усмехнулась.
— А ты как думал? Девушке стоит пару раз томно вздохнуть в нужных местах, чтобы мужчина почувствовал себя богом любви. Вам сложнее, любой промах оказывается на виду…
Тайлер сгреб ее в объятия, зарываясь лицом в спутанные темные пряди.
— Я все время думал…
Дина закрыла ему рот рукой.
— Мы слишком много думаем. Мы оба. В этом-то и проблема.
Тайлер поднял ее футболку, и теплыми поцелуями стал спускаться вниз по животу, но Дина удержала его.
— Не нужно, Тай.
Она встала и поправила одежду.
— Я возьму для тебя пчелиное молочко с медом с пасеки Лу. Оно сладкое, — улыбнулась Дина, — такое лекарство тебе понравится.
Она приготовилась к протесту, но Хупер только грустно улыбнулся. Дина склонилась и нежно поцеловала его в губы.
20
***
Будильник дребезжал, и никак не удавалось нашарить и прихлопнуть его рукой. Мартин Пирс с кряхтением сполз с кровати, наконец нащупал и обезвредил источник звука. Пол был ледяным, холодное марево плыло за окном, сквозь приоткрытую створку в комнату проникала сырость и скрип ставен. Он позволил себе ругнуться вполголоса и мысленно добавил к сухой веренице утренних молитв лишнюю Аве Мария. Через несколько часов начнется воскресная служба — сухой шорох трех десятков стариков да блеск глаз вечно экзальтированной Маргариты Сайхем...
Облачение после химчистки ядрено пахло сиренью, Пирс натянул и расправил сутану, превратившись в Его Преподобие, и зажег фонарь на крыльце. Двор тонул в темном осеннем ветру. Десять шагов до церкви, и можно заняться любимым делом: зажечь все свечи и наслаждаться дрожащими языками пламени и узорчатыми тенями лампадок…
Что-то в привычном виде здания показалось странным. По крутой крыше мелькнула длинная тень, священник поднял голову, разглядел на фоне светлеющего неба силуэт в арке колокольни, развернулся и со всех ног побежал назад к дому.