— Какой лорд, Марьянелла! — взвизгивает моя тетка, — Граф! Своим вопросом тебе оказал честь граф Дроттер!
Держаться… ДЕРЖАТЬСЯ!
— Граф Дроттер, — чуть опускаю голову, скрывая красный цвет лица (исключительно из-за желания заржать в голос), — простите мне мою неосведомленность. Потеря памяти плохо сказывается на моих манерах.
— Присядь в реверансе, Марьянелла! — шипит тетка.
— Если меня не обманули в том поместье, где я очнулась после потери памяти, мой титул не ниже графского, — замечаю сдержанно.
Достала уже. Быстрей бы граф свалил — хоть потолкуем по-свойски.
— Был! — сверкает глазами баронесса.
— Я этого не помню, — скромно улыбнувшись, ставлю жирную точку, а затем разворачиваюсь к графу, — Граф Дроттер, — не ржать, НЕ РЖАТЬ! — Могу я через вас передать прошение его величеству Королю Контраду Четвертому?
— Конечно, леди, — вежливо кивает граф.
Да, теперь я просто леди. Пока король не решит меня помиловать.
— Я бы хотела пройти магическую процедуру проверки памяти, — выдаю на волне искреннего желания закончить с этим фарсом.
У тетки едва не выпадает челюсть, а Мерцелла начинает нервно ерзать на своем месте.
— С целью? — сверкнув на меня пристальным взглядом, уточняет граф.
С целью выкинуть тетку из своего поместья.
— С целью доказать, что я действительно лишилась памяти и не помню ничего из своей прошлой жизни в столице, — потупившись, отвечаю; я ведь сама наивность и невинность, — и никого, — добавляю, хлопнув в его сторону пышными ресницами.
Граф Дроттер выпрямляется, окидывая меня странным и невероятно многозначительным взглядом, а затем переводит его на баронессу.
— Я передам прошение его величеству, — провозглашает он.
— Что? Нет! Я имею ввиду… это же такая болезненная процедура! — протягивает тетка, пытаясь убедить меня отказаться.
— Да нет, вполне себе безобидная, — не соглашается граф Дроттер.
— Но подвергать ей невинное дитя, не помнящее ни себя, ни своих поступков! — продолжает наседать тетка.
— Надеюсь, после нее моя невиновность и впрямь будет доказана: разве можно обвинять человека, чья память — чистый лист? — продолжая скромнеть на глазах, замечаю я.
— Но король сам отправил Марьянеллу к дальним родственникам! — резко меняя курс, восклицает тетка.
— Но я даже не помню — за что именно! — сложив ладошки на груди, тихонько отвечаю, глядя на графа Дроттера честными пре-честными глазами, — Разве это справедливо?
— Она сама стерла себе память! — не выдерживает баронесса, вперившись в меня взбешенным взглядом.
— Это официальное предъявление обвинения? — ровным голосом уточняю.
Тетка быстро затыкается, бегая глазами от меня к графу Дроттеру.
— Я передам королю ваше прошение, леди. Баронесса, барон, — граф кивает моим опекунам, затем переводит взгляд на бледную от злости Мерцеллу, — леди, — кивает он, после чего вновь поворачивается ко мне, — Было приятно вновь увидеть вас… Марьянелла, — многозначительно произносит он и растворяется в пространстве.
О-пань-ки! А тут у нас маг затесался!
— Ты что творишь, несносная девчонка! — баронесса стремительно идет ко мне и замахивается для пощечины.
Совершенно случайно отбиваю удар небольшим подносом, резко поднятым с ближайшего столика.
Тетка с визгом отскакивает и начинает растирать ушибленную ладонь.
— Матушка! — как ужаленная, подскакивает Мерцелла.
— Сидеть! — рявкаю на сестрицу, и та от неожиданности падает обратно на диван.
Перевожу раздраженный взгляд с одного экземпляра «родственника обыкновенного» на другой.
— Значит так, родимые, ваше поведение меня слегка достало, — сообщаю очень неприятным голосом.
— Чего?! — недоуменно переспрашивает баронесса.
— Мам! Она там совсем свихнулась! — хнычет Мерцелла.
— Ты чего несешь? Совсем страх забыла?! — разъяренно пыхтит тетка.
— Это вы здесь страх забыли, — четко произношу с откровенной угрозой в голосе, — а еще запамятовали, в чьем особняке решили свой фамильный герб на стену повесить. Это мой дом, и я хочу, чтобы вы зарубили себе это на носу.
— Да ты там действительно все оставшиеся мозги растеряла, — на этот раз — искренне удивленно произносит тетка, — король никогда тебя не помилует! И ты съедешь отсюда еще до начала бального сезона! Даже не думай, что твои лживые глазки смогут вымолить прощение!
— Посмотрим, — фыркаю, смерив ее внимательным взглядом.
Она не расскажет мне, что натворила Марьянелла — теперь это очевидно. Ну, ничего. Сама узнаю. Мне для этого их помощь не нужна.
— И вот еще что, дорогой дядюшка, — поворачиваюсь к барону, смотрю на него с откровенным осуждением, — будьте добры, попросите свою дочь снять МОЕ РОДОВОЕ КОЛЬЕ. Не помню, чтобы разрешала брать его кому-то из вас.
— Разрешала! — взвизгивает Мерцелла.
— Ну, это, конечно, можно проверить и в ближайшее время — пройдя процедуру проверки памяти, — спокойно соглашаюсь, после чего Мерцелла поспешно снимает с себя украшение, а тетушка становится такого цвета, что у меня появляются опасения по поводу ее здоровья.
— Мерцелла, не стоило тебе его брать, — выдавливает из себя барон.
— Папа! — глаза его дочери наливаются слезами. Слезами от злости.
— Ничего, доченька. Нам недолго осталось терпеть ее, — баронесса простирает руки к своему чаду, и Мерцелла бежит в ее объятия.
— Хорошая у нас семейка. Главное — дружная какая, — хмыкаю, глядя на все это действие.
— Ты еще пожалеешь! — шипит Мерцелла, выглядывая из-за груди тетки.
— Спущусь к ужину, — проигнорировав ее слова, бросаю равнодушно, а затем повышаю голос, — Кто из слуг покажет мне мою комнату?
Никто не отзывается на просьбу. Хотя я уверена — несколько служанок прячутся за стенкой.
Разворачиваюсь к тетке.
— Если никто не проведет меня к ней, я займу ту, которая мне понравится, — предупреждаю спокойно.
— Отведите леди Марьянеллу в ее комнату! — тут же отдает команду баронесса.
В следующую секунду из проема двери выпрыгивает маленькая девчушка в смешном чепчике горничной и вытягивает руку, предлагая идти за ней.
Так-то лучше. А теперь — пора осмотреть свои хоромы.
Глава 3
Паутина интриг
Поднимаюсь за мелкой прислужницей на второй этаж, не забывая подмечать красоту и богатство убранства своего особняка. Вслух.
Та косится на меня, но молчит. Решаю прибегнуть к хитрости:
— А ты работала здесь до того, как меня отослали?
— Ага, — осторожно отвечает.
— Не расскажешь, из-за чего меня отправили в деревню? — мы входим в мою комнату, такую же просторную, светлую и изящную… как и ее хозяйка.
— Неа, — девчушка тут же пытается ретироваться из комнаты, но я преграждаю ей путь.
— А чего так? — улыбаюсь коварной улыбкой.
— Нам всем запрещено с вами разговаривать на эту тему, — признается та.
— А за конфетку?
— Не.
— А за платьишко?
— Не-а.
С уважением смотрю на девчушку.
— Я хочу принять горячую ванную. Иди приготовь, — распоряжаюсь властно и слежу за тем, как быстро та исчезает за одной из дверей.
Стоит заметить, ее отказом я не разочарована. Уверена: слух, что за правду о том случае я готова щедро вознаградить, быстро разойдется по дому. Потому через пятнадцать минут преспокойно направляюсь в купальню и забираюсь в некое подобие современной ванной, только без слива труб. И то радость — в той глуши, где я очнулась, была только деревянная лохань.
После водных процедур укутываюсь в халат, протираю волосы полотенцем и выхожу из купальни в… зал во дворце. Почему я уверена, что во дворце? Потому что прямо передо мной, на расстоянии в пятнадцать метров, располагается трон, на котором сидит его величество король Контрад Четвертый.
Кажется, недавно я иронизировала по поводу «зашла в душ, вышла в новом мире»? Это было недальновидно с моей стороны…