И все, что от неё осталось, — этот пейзаж, по-простому талантливый, — тяжело, глубоко вздохнув, сказал дядя Миша. А я и не мог ему ответить — так он ранил меня рассказом.
Я быстро собрался и ушёл, а дядя Миша остался сидеть в кабинете, уставившись в одну точку. Точнее, он перемещал взгляд и даже проводил меня им, но перед глазами оставалась точка, которая, может, хоть как-то отвлекала его от боли. Когда я шёл к двери, коридор и вся квартира показались ещё более гнетущими. О подъезде и говорить нечего. Я лишь заметил надпись красного цвета в тёмно-зеленом углу: «Это всё-таки психбольница».
Конец