Разбойник не спешил отвечать, изучая их обоих. Его мысли были написаны у него на лице.
Слишком добротная одежда у двух путников. И запасов, невзирая на недавние слова Дэйна, хватает. Они взяли из крепости лучшее, что могло им пригодиться в долгой дороге через провинцию. Сейчас можно было бы пожалеть об этом – они стали лакомым куском для людей вроде Брока. Но если тот прикидывал, не перерезать ли им обоим глотки, то это станет самой серьезной ошибкой в его жизни.
– Говорят, на днях двое человек уничтожили целый форт, – произнес разбойник праздным тоном, словно обсуждал погоду.
– Врут, – ответил Дэйн, глядя, как у Эйда при питье дергается кадык. – Где же такое видано – чтобы всего два человека могли такое сделать.
– А еще говорят, маги они. Оба. И вернулись прямиком с того света, чтобы отомстить имперцам за издевательства над собой.
«Торговец», – уныло подумал Дэйн. Они забыли о купце, который покидал крепость перед их появлением. Похоже, он не только выжил, но и все видел.
– Точно врут, – он посмотрел разбойнику в хитрые карие глаза. – Маг из нас двоих только я. А я слышал, что есть в округе некий Брок Воловья Голова, который уже несколько лет со своей шайкой грабит окрестности и убивает людей. Имперцев в основном, что крайне злит наместника Нортенской провинции, назначившего за его голову награду.
Разбойник весело пожал плечами.
– Имперцы – это ж разве люди? Своих – нортенцев – мы не трогаем.
– Интересный подход.
– Куда как интересный, – согласился Брок. – А брат твой чего молчаливый такой? Немой, что ль?
– Обет молчания дал.
– И какому же богу?
– Нирталу Свету-во-тьме.
– Я такого и не знаю. Только божественную Чету и святую семерку. А этот что – бог горцев?
– Нет. Его имя забыли, когда старая империя развалилась, а на ее месте образовалась Элантийская. Теперь только мы с Эйдом и помним.
Брок прищурился.
– Сильный ваш бог, наверное, раз вы ему поклоняетесь, несмотря ни на что.
– Очень сильный, – серьезно ответил Дэйн, сделал еще глоток вина, а потом передал его обратно разбойнику.
Пыл у того поугас. Вряд ли он ожидал, что ему начнут рассказывать истории про древних богов. Предыдущий пантеон, свергнутый Четой незадолго до разрушения старой империи, могли перечислить разве что редкие хронисты. Дэйн и сам его помнил с трудом.
– И куда же вы путь держите? – наконец спросил Брок.
– В Корсулу.
– Да-а? И зачем же?
– Передать привет императору Каллиусу.
Разбойник расхохотался. Поняв, что вместе с ним никто не смеется, он прервал хрипловатый гогот, но все равно кривил губы в ухмылке.
– Смешные вы, парни.
– И планы у нас веселые, – подтвердил Дэйн, незаметно захватывая и Брока, и его людей в сеть целей для колдовского удара. Пусть только этот шутник дернется…
Улыбка наконец съехала с лица разбойника. Он отпил вина, размашистым жестом вытер губы и склонился над огнем, протянув к нему ладони с въевшейся под ногтями грязью.
– Я бы решил, что вы надо мной издеваетесь, не будь я на днях в форту Каллиуса и не увидь гору трупов собственными глазами. То, что вы сделали с капитаном… Его так и не сняли с ворот, вы знаете? Да и вас мне описали точно. Люди, умеющие слушать, нашептали, что маг Дэйнар, который служит в том форту, мужик правильный, серьезный, слов на ветер не бросает. Как и брат его. И сдались имперцам они десять лет назад одними из последних, только по прямому приказу своего лорда, хотя были тогда зелеными сопляками. Так что вы мне нравитесь. Есть всего один вопрос.
Брок выдержал паузу, вероятно, надеясь, что его спросят: «И какой же?» Однако Эйд равнодушно проверял, готово ли мясо, а Дэйн молчал. Разбойник поморщился и продолжил:
– Имперцы обнаглели окончательно, чувствуют себя в Нортене, как полноправные хозяева. Кто-то мог бы сказать – ну они же правда владеют нашей землей. Но что-то не так в этом проклятом мире, если всех наших способных ребят забирают в Корсулу, чтобы они там батрачили на императора, а мы сами на родной земле не можем выкарабкаться из бедности, потому что все деньги забирают клятые черномордые имперцы. Все сборщики налогов – имперцы. Все чиновники – имперцы. Наших запихнули демоны знают куда, а этим пришлым на нас плевать.