Дверь закрылась. Еще какое-то время из-за нее доносились звуки тычков, солдатская ругань и раздраженные приказы Далла пошевелиться, но потом все стихло. И правда, с удивительной скоростью.
– Похоже, твой любовник не хочет наказания за шашни с принцессой, – заметил Каллиус.
Трин прошибло потом. Дядя подозрителен, и это не удивительно с учетом того, сколько людей покушалось на его жизнь, включая родного брата. А уж к отношениям опальной императорской племянницы и лейтенанта императорской гвардии так и просится добавить характеристику «заговор». Ей бы стоило подумать о том, чтобы хотя бы во дворце скрывать свои отношения с Даллом, но алкоголь и горе по ушедшим товарищам вчера победили разум.
– Он хороший человек и хороший офицер, его верность империи – и своему императору – непоколебима. Далл не заслуживает наказания только за то, что соблазнился моим телом.
Трин попыталась говорить ровно, но в голосе все же проскочили нотки страха. Каллиус хмыкнул, как будто ему доставляло удовольствие наблюдать за тем, как сразу занервничала племянница.
– Не бойся, я его не трону. Я понимал, чем все может закончиться, когда назначал на должность командира отряда молодого красавца. Мне всего лишь было интересно понаблюдать за его реакцией.
– За мной тоже будете наблюдать? – Трин взглядом указала на покрывало, которым скрывала свою наготу. – Или я могу одеться в одиночестве? Не думаю, что иной вариант был бы приемлем с учетом наших тесных родственных связей. Или мой вид вам не так любопытен, поскольку я, в отличие от Далла, женщина?
В ответ на завуалированное оскорбление старик только усмехнулся.
– Шесть лет изгнания не сделали твой язык менее острым. У твоего отца тоже такой был. Даже не знаю, радует меня ваше сходство или огорчает, – он развернулся, махнув рукой телохранителям и слуге, чтобы те последовали за ним. – Я буду снаружи. Не заставляй меня ждать – у меня много важных дел и кроме тебя. Что происходит, если меня разозлить, сама знаешь. И проветри комнату, в конце-то концов. Здесь дышать невозможно после ваших ночных развлечений.
Как только Каллиус вышел, Трин забегала по комнате, будто угорелая. Дядя явился к ней сам, хотя вчера она полдня потратила на то, чтобы добиться его аудиенции. Секретарь каждый раз уклончиво отвечал, что его императорское величество занят. В итоге Трин была вынуждена передать доклад о пробудившемся племенном боге через помощников, хотя такую новость по-хорошему следовало сообщить лично.
Единая религия во многом была тем, что скрепляло империю. Что будет, если все старые боги начнут поднимать голову?
Трин знала ответ: война. Похлеще той, что случилась тысячу лет назад, когда Чета и ее святая семерка свергли предыдущий пантеон. Тогда вся старая империя умылась кровью, погибшие из-за божественных распрей люди исчислялись миллионами – число, которое и сейчас не все могли себе представить. Последствия расхлебывались сотнями лет. Ни одной человеческой войне с таким опустошением не сравниться.
Наверное, Каллиус пришел поговорить об этом. Отправить их назад, на Нунук, чтобы собрать больше сведений, выяснить, что с прочими племенными богами. Значит, надо привести себя в порядок, а то хорошее впечатление она произвела на дядю: голая, растрепанная, вся в винных запахах!
И в обществе толпы пьяных, вповалку спящих мужчин.
Впрочем, дядя, отправляя племянницу на край света с отрядом гвардейцев, вряд ли ожидал, что даже спустя шесть лет она будет падать в обморок от произнесенного кем-нибудь невзначай бранного словечка.
7.2
Трин собралась с рекордной скоростью, пожалев о том, что под рукой нет микстуры от головной боли. Каллиус в коридоре еще не успел заскучать и довольно кивнул, увидев ее готовой.
– Идем. Прогуляемся по дворцу.
– Вам не нужно тратить время, – сказала она. – Мы с отрядом можем отправиться обратно хоть прямо сейчас. Наш корабль должен ждать у одного из островов, на нем все необходимое…
– Ты не вернешься на архипелаг, – перебил дядя.
– Но…
Головная боль вспыхнула с удвоенной силой.