– Я Дранден только на карте у капитана видел. Далековато. Ну так что, господин, нашли вы тут, что надо?
– Да. Поэтому мне нужно внимательно здесь осмотреться, и чтобы никто не мешал. Беран, к тебе это тоже относится. Дверь за собой не забудь закрыть.
Бывший вестовой хорошо знал, что такое приказы. Беран потоптался, но тоже вышел. Оставшись в тишине, Арн сел на кровать и перебрал лежащие на столе книги.
Это было уже что-то. Дэйн явно был человеком неглупым, читал исторические трактаты, работы по военному искусству, древних философов. Никаких тебе глупых стишков или приключенческих романов, от которых ломятся полки в библиотеках некоторых аристократов.
Впрочем, более-менее прилично выглядящие томики могли растащить солдаты. Можно не уметь читать, но все знают, что книги стоят дорого.
Он взял самую затертую и полистал страницы. На полях виднелись сделанные аккуратным почерком заметки, видимо, принадлежавшие руке Дэйна. В описаниях битв он отмечал удачные и неудачные применения заклинаний и писал варианты решения магией проблем, в которые загнали себя войска.
Арн приподнял брови, оценивая то, что прочитал. Империя хорошо платила магам, но призывала их в армию насильно, из-за чего многие находились не на своем месте и служить совсем не рвались. Но Дэйн был боевым магом не только по званию, а еще и по духу. Такой тщательный анализ великих битв прошлого вряд ли можно было найти даже в капитанской библиотеке.
Почему же он предал сослуживцев? Одно дело – убить командира, который издевается над твоим братом, другое – вырезать весь форт. Неужели Дэйн решил, что все вокруг идиоты и недостойны его военного гения?
Приписать ему такую мотивацию было проще всего, но Арн понимал, что это станет ошибкой. Даже если это приведет к ненужному сочувствию собственной жертве, хороший нюхач должен разобраться в истинных мотивах преступника. Или не найдет его никогда.
Книгу, которую Арн держал в ладонях, Дэйн последний раз открывал совсем недавно. На обложке и некоторых страницах сохранились пятна крови, словно бы маг уже после зачистки форта собирал вещи и раздумывал, брать или не брать с собой истрепанный едва ли не до дыр томик. И все же поставил его на место, наверное, сочтя, что уже выучил текст наизусть.
Это было невероятной удачей. Если кровь принадлежит Дэйну, можно попытаться не только учуять его запах, но и выловить какое-нибудь из ярких воспоминаний.
Арн сам с трудом понимал, как действует его собственный дар. По крайней мере, непосредственно с магией он связан не был, так как не требовал поклонения никаким богам. Обычные маги, напротив, были обязаны выбрать себе небесного покровителя, от которого черпали силу. За годы Арн выяснил только одно: чем лучше он понимает свою цель – преступника, тем проще его искать.
Он прислонился к стене, закрыл глаза, выдохнул, а затем поднес книгу к лицу и глубоко вдохнул ее запах.
8.3
***
Если бы воспоминания могли бить по лицу, Арн почувствовал бы себя так, словно его со всей силы ударили кулаком. Дикая боль накатывала волнами. Было сложно объяснить себе, что это не его боль, что это вообще не боль, а всего лишь чужое воспоминание, поэтому Арн потратил какое-то время на то, чтобы перестать задыхаться и сосредоточиться на памяти, заключенной в капле крови и сгустке запахов.
Он – Дэйн – сгорбившись сидел на снегу, на небольшой лесной поляне. Ноги так замерзли, что он их перестал чувствовать. Пульсировала только боль в колотой ране возле лопатки, которую нанес лейтенант. Кровь все еще стекала по спине, хотя уже давно должна была остановиться.
Его окружали красные пятна на сумеречно-синем снегу – в разных, но одинаково неестественных позах застыли несколько человек. Отправленный в дозор отряд раскидало выбросом магии. Они все – все! – подняли на братьев руку, и Дэйн им воздал за это сполна.
Он смотрел в небо. На тропу, спрятанную между горами, опускались сумерки, но он не был уверен, действительно ли это наступает ночь или у него темнеет в глазах от кровопотери. Если бы не эта клятая рана, если бы защитные заклинания сработали, как надо, если бы лейтенант не стал доставать нож, если бы сам Дэйн не заснул…
Но постоянно бодрствовать невозможно, даже если догадываешься о предательстве. И лейтенант первым ударил не Эйда, а его брата-мага, каким-то чудом пробив заранее наложенные чары охранения. И раненый, сбитый с толку Дэйн упустил момент, когда Эйда насадили на меч.