– Что случилось? – насторожился Арн.
12.2
– Голяка ты не дождешься, вот что. Спекся он. Кто-то просек, что он работает на два лагеря, и почикал его ножичком. Вчера похоронили.
Арн выругался.
– Известно, кто это сделал?
– Нет. Это мог быть кто угодно, хоть свои, хоть чужие. Я мог бы и не приходить, знаешь ли, но увидел твою весточку и по старой дружбе заскочил предупредить, что дела пошли прахом.
– Все настолько плохо?
Горбонос нервным движением засунул палец под шлем и потер горбинку на носу, из-за которой и получил прозвище. В темноте сверкнули белки глаз. Запахло одновременно страхом и жадностью.
– Давай так. Ты мне отдашь деньги, которые должен был Голяку, а я расскажу все, что знаю.
Арн помедлил, окинув его еще одним, более внимательным взглядом. Одет шпион был так, словно он должен стоять на посту. Но почему поверх доспехов нет накидки-табарда с гербом Далерта, по которой простой люд мог отличить стражника от обычного головореза?
– Сначала объясни-ка, какого демона ты без накидки.
– Деньги, – напряженно повторил Горбонос.
Арн отвязал с пояса кошелек и бросил шпиону. Тот сунул внутрь лапу, в тусклом лунном свете пересчитал монеты и удовлетворенно хрюкнул.
– Вот что – я сваливаю, Нюхач. Ты спросил, насколько все плохо. Отвечаю: хуже некуда. Мятежники атакуют Далерт со дня на день. Пару дней назад был сбор, на котором это решилось.
– Ульфар знает?
– Лорд-то? – шпион криво усмехнулся. – Догадывается, наверное, раз опять поперевешал целую толпу, – он кивнул на мертвеца, чей скорбный стук все никак не прекращался. Словно бы труп хотел достучаться до совести тех, по чьей вине погиб. – Добился наш доблестный защитник только того, что теперь все, кто хоть что-то знает, боятся к нему подойти. Намекнешь, что у тебя есть сведения, – и Ульфар тебя сперва выслушает, а потом вздернет за связь с мятежом.
– И все же где твоя накидка?
Страхом от Горбоноса понесло сильнее.
– Снял. Нюхач, ты… ты не понимаешь. На днях меня вызвали на тренировочный бой у мятежников. Я дерусь хорошо и должен был показать, чего можно ожидать от других стражников. Есть в окрестностях такая шайка, предводительствует ей некто Брок Воловья Голова. За ним уже давно охотятся, все никак отловить не могут. Он вроде как тоже в мятеже участвует, хотя по большей части просто ощипывает торговцев на дороге. Так вот у него два новичка-мага. Братья.
В животе у Арна жгутом стянулось дурное предчувствие. Неужели Дэйн и Эйд, набедокурившие в форту Каллиуса, успели примкнуть к мятежникам? Рано, очень рано. Он ведь не зря отправился именно сюда, в Далерт, где можно было их перехватить. В воспоминании из форта было непокорство, упрямство. Опыт Арна говорил о том, что Дэйн, выступивший против капитана-имперца, наверняка захочет присоединиться к единомышленникам. А где еще это делать, если не в Далерте, который уже давно на грани восстания?
– Первый еще ничего – ну маг и маг, – продолжал Горбонос. – А вот второй – это ходячая смерть, Нюхач. Я такого еще не видел и, надеюсь, никогда больше не увижу. Его поставили на поляне, вокруг привязали животных: зайца там, козу – ну, кого смогли притащить. Нас отвели подальше. Я думал, он будет руками размахивать, заклинания читать – или что там маги делают. А этот демонов хрен просто рот открыл – и из меня в тот же миг душу вышибло. Помню, как стоял, мы с людьми Воловьей Головы перешучивались, и вот я уже лежу, смотрю в небо и чувствую, как из меня жизнь уходит. Потом его брат извинялся, говорил, что нас задело слегка. Слегка задело, – повторил шпион, будто не веря в то, что сам говорит, – хотя мы в доброй сотне шагов стояли. Звери, кто был привязан, все сдохли. У некоторых кровь через рот, уши и глаза текла. Птицы с неба попадали. Кое-кто шутил потом: зато будет чем брюхо на ночь набить. Но ты не поверишь, Нюхач. Никто из нас потом и кусочка мяса проглотить не мог.
– Верю, – тихо ответил Арн, глядя в расширившиеся от ужаса глаза стражника. – Еще как верю.
– Вот я тогда и подумал, что пусть мятежники со своими бешеными магами катятся к демонам. Одно дело – от меча помирать, другое – вот эта колдовская мутотень. Воловья Голова пообещал, что, когда этот Голос бога к замку подойдет, меня предупредят, чтобы я уходил. Но если этот пустоголовый разбойник забудет? Или их Голос бога опять маленько «промахнется»?