Поэтому Арн всего лишь процедил:
– Я проживаю ровно ту жизнь, дорогой отец, которую ты для меня создал. Жизнь нюхача. Уж извини, что оказался при этом не настолько меркантильным, как тебе хотелось.
Двери зала со скрипом отворились. Арна этот звук заставил очнуться. Только теперь он заметил, что Беран отошел подальше, к стене, и испуганно таращится на двух мужчин.
Прекрасные из них с отцом хозяева, ничего не скажешь! Хорошо, что кто-то прервал их ругань, иначе бы было брошено друг другу еще много неприятных слов, которым никогда не следовало быть произнесенными.
Однако, повернув голову, нюхач изменил свое мнение. Он бы с большей радостью встретил взбешенного демона, чем эту женщину.
18.2
Инья очаровательно улыбнулась присутствующим и подошла к столу, на ходу снимая кожаные перчатки. На ее плечах покоилась тяжелая меховая накидка с белым песцовым воротником – женщина только что вернулась с прогулки.
– Давно не виделись, Арн, – звенящим, словно ветряные колокольчики, голосом поздоровалась она. – Вы двое опять за свое? Представьте меня, пожалуйста, нашему молодому гостю, прежде чем окончательно рассоритесь и перестанете разговаривать.
Арн вздохнул.
– Инья, это Беран, сын лорда Лидайна Кадлина. Беран, это моя жена.
По всем правилам мальчишка должен был поклониться и произнести какие-нибудь приветственные слова. Но тот стоял столбом и только раскрывал рот, во все глаза глядя на Инью.
Нюхача едва не передернуло, хотя он понимал, почему Беран так реагирует. На Инью сложно было реагировать как-то иначе, если видел ее первый раз.
Эту женщину когда-то называли Лилией Долины за ее яркую безупречную красоту. Инья была на три года младше Арна и уже перешагнула через тот возраст, когда тело начинает увядать, но ее привлекательность ничуть не уменьшилась, а напротив, раскрылась с новой стороны. Да и почему бы и нет? Инья никогда не рожала и не выкармливала детей, поэтому ее фигура оставалась по-девичьи стройной и гибкой. Ей не приходилось работать в поле – она целые дни проводила за рукоделием или чтением, поэтому ее кожа поражала белизной и гладкостью. Добавьте к этому голубые, словно летнее небо, глаза и алые губы, всегда приоткрытые, как будто в предвкушении поцелуя, – и портрет самой красивой леди Нортена готов.
Увы, внешность была обманчивой, и Арн имел несчастливую возможность убедиться в этом на собственном опыте.
В молодости он дал ей прозвище Иней – такая чувственная, нежная с виду девушка оказалась точеной глыбой льда. Она умела улыбаться, красиво говорить и очаровывать собеседников, но всегда лишь настолько, насколько того требовали вежливость и законы гостеприимства. Скоро все сведенные ею с ума обнаруживали, что Инье нет до них никакого дела. У нее в душе царила такая ледяная пустыня, что ей, в сущности, не было дела вообще ни до чего.
Она не отличалась жестокостью, вовсе нет. Но и порывы великодушия ее сердцу оставались незнакомы. Арну однажды пришло в голову, что сравнение с цветком, придуманное романтически настроенной знатью, на самом деле очень верное. Лилии нет разницы, для кого раскрывать бутон и источать сладкий аромат. Она просто цветет – сама для себя, потому что такой родилась.
У нее даже шипов-то не было, как у розы, но сотни поклонников все равно разбивались о стены изо льда, наросшие вокруг ее души. Разбивались насмерть, и это не было художественным преувеличением. Когда первый мужчина покончил из-за нее с жизнью, она нахмурила прелестные бровки в попытках вспомнить его имя и коротко вздохнула о том, какой он дурак. Когда погиб уже третий мужчина – на сей раз в дуэли, причем вовсе не с Арном, – Инья лишь пожала плечиками и продолжила щебетать со служанками о пряже.
В ее мире нитки были по-настоящему важной вещью, потому что если они хорошего качества, то в связанных из них шерстяных чулках можно ходить целый сезон и не простужаться. А мужчины… Ну, если кто-то из них свернул шею в попытках привлечь к себе внимание женщины, которая ему отказала, то это его проблемы, верно?
А отказывала она всем. Шли годы, Инья за это время могла покорить весь Линдер, затем попасть в Корсулу – и там тоже заставлять поэтов рыдать кровавыми слезами оттого, что красавица их игнорирует. Но она не была тщеславна. Все то время, что Арн не появлялся в поместье, Инья просидела за вышивкой и книгами, лишь изредка выезжая в гости к соседкам, чтобы посплетничать.