– Страшно рад знакомству, леди Трин. Представляться не буду, вы обо мне явно уже все знаете.
Элантийка грациозно спрыгнула на землю.
– И я… страшно рада. Приятно иметь в отряде человека, который ценит чужое время. К слову, в путь отправляемся рано утром, будьте готовы. Лорд наместник сказал, что с тобой некий юноша. Пусть он тоже собирает вещи.
Арн, прищурившись, взглянул на небо. Солнце уже скрылось за горами, и сумерки с каждым вздохом густели все сильнее. Трин прибыла очень вовремя, иначе бы в темноте лошади переломали бы все ноги. Судя по взмыленности животных, отряд понимал это и торопился изо всех сил. А если представить, что они скачут прямо из Линдера, но не пересеклись там, хотя нюхач с Бераном тоже не тянули, отправляясь к форту Каллиуса и в Далерт…
– Дело спешное, как я вижу, – произнес он.
– Так и есть, – согласилась Трин. – В первую очередь потому, что у вас здесь, оказывается, мятеж за свободу Нортена, а у меня, как назло, одни имперские подданные в отряде. Я хочу убраться подальше от Далерта до того, как его новоявленный правитель отправит за мной целую армию.
– Вы мне хотя бы скажете, в чем состоит мое нынешнее задание?
– Конечно. Это не такой уж большой секрет, но я бы все равно предпочла, чтобы о нем знало поменьше людей, – она погладила шею своего коня и взглянула Арну прямо в глаза. – Мы должны найти того, кто пробуждает старых богов.
Часть вторая. 19.1. Эхо
Примерно за полгода до падения Далерта
Нос лодки разрезал морские волны, оставляя за собой пенистый след. Вдали виднелась Шадесская стена, поднимающаяся прямо из воды. Сегодня был спокойный день, и воины на ее вершине не бегали, а мирно наблюдали за горизонтом, и лишь изредка можно было заметить взметающиеся над каменными зубцами брызги.
В лодке – здесь их называли гондолами – находились два человека. Первый, старик в холщовой безрукавке, открывающей крепкие руки, какими не могли бы похвастаться и многие мужчины помоложе, стоял в задней части гондолы и держал единственное весло. Мощными, уверенными гребками он толкал суденышко к небольшому острову, на котором виднелись какие-то руины.
Второй пассажир с удобством полулежал в передней части лодки и, вместо того чтобы любоваться окрестностями, как это делало большинство гостей Города тысячи островов, изучал взглядом гондольера. А тот украдкой рассматривал его.
На вид мужчине можно было дать от двадцати до сорока лет – из-за загорелой, обветренной кожи становилось неясно, то ли это юнец выглядит гораздо старше своих лет, то ли, наоборот, ветра так хорошо сохранили уже начинающего стареть мужчину. Отросшие волосы, давно не знавшие ножниц, трепал бриз. Седины в них не было. Смущали гондольера и глаза пассажира – необыкновенно лучистые, слегка раскосые, как у живущих на востоке народов. Если бы не эта черта, стройного, смуглого и темноволосого путника можно было бы принять за чистокровного элантийца из тех, что живут в Корсуле. Столица Элантия была далековато от Шадесса, но и пассажир, судя по въевшейся в лицо усталости, проделал сюда немалый путь. С другой стороны, из Корсулы приезжали только богатые путешественники – не зря же ее называли Золотой столицей. Всем известно, что там даже улицы замощены слитками золота! А этот был одет скромно, в местный наряд, совсем недавно купленный на базаре. Лодочник знал об этом, потому что сам отвез туда путника, который до того выглядел так, словно выпрыгнул на улицы Шадесса из сердца зимы.
Все эти мысли легко читались на честном, открытом лице гондольера. Пассажир сдержанно ему улыбнулся.
– Спрашивай.
– Что, господин?
– Что хочешь. Я вижу интерес в твоих глазах.
Тот усмехнулся.
– Это немудреное дело, господин. Я вожу вас по Шадессу уже три дня, а вы до сих пор даже имени своего не назвали. Другие иноземцы знай только и делают, что тарахтят: Шадесс такой, Шадесс сякой, а что у вас тут, а что у вас там, а у нас все совсем не так. Вы же все время молчите.
– Сегодня я готов сделать исключение. Можешь звать меня Кайко, если тебя в самом деле интересует мое имя.
Старик задумался.
– Это фадарское имя?