Уж не влюбилась ли в него соплячка? Если так, то ее ждало разочарование. Арна не возбуждали дети, а девчонку тринадцати лет он никак не мог назвать взрослой. Да и прибавив годков, она не станет выглядеть лучше. Тощая, бледная, со впалой грудью, Тэниру выглядела как чахоточная, даром что совершенно здорова. Нет, такие точно не во вкусе Арна.
Другое дело – Трин…
Он украдкой бросил взгляд на гордый профиль, очерченный сизым рассветом, и тут же отвернулся. Племянница императора – птица не его полета. Вдобавок то, что они с Даллом ложились спать в одну постель, трудно было истолковать неправильно. А ему самому стоит почаще вспоминать о Кайт.
– Арн, проснулся? – позвал его Далл. – Подойди сюда.
Приблизившись, он потер глаза. Свет, даже настолько мутный, после беспокойного сна резал глаза.
– Нашли что-нибудь?
– Вокруг голая скала, – ответил Фалант. Огненный маг тоже не был коренным элантийцем – судя по обмолвкам, он родился на западе империи. Высокий, как жердь, с кожей, загорелой почти до черноты, он походил на обуглившуюся деревяшку. Только белки глаз да зубы блестели в сумраке непогожего утра. – Следов мы не нашли. Твой нюх пригодился бы лучше.
– И что ты предлагаешь – задержаться еще на несколько часов? – оборвала Трин. – У нас есть задача, и мы должны ее выполнять, а не махать хвостом перед преследователями. Ясно, как день, что они дожидаются, пока мы ослабнем. Разделяясь, мы только играем им на руку. Брихейд знал, что покидать границы лагеря нельзя. За уши его никто наружу не тащил. Предлагаю думать, что он мертв, и идти дальше.
Фалант сразу поджал губы.
– Трин, мы не слишком ли часто в последнее время бросаем своих? Следов крови на камнях не было. Вдруг это шаманы урхатов заворожили Брихейда и он еще жив? Арн мог бы…
– Я согласен с Трин, – перебил Арн. У мага лицо сразу сделалось недовольным, но нюхач не видел смысла тратить время на пустую болтовню. – Вы меня уже спрашивали вчера, но я еще раз повторю то, что говорил. За нами идут нортенцы. От урхатов пахнет козами и травой форра, которую у них жуют и воины, и женщины, и старики, чтобы не уставать. От преследующих нас людей я этих запахов не чую. Помните ту стычку с далертскими мятежниками неделю назад, в которой мы потеряли Сула? Двое тогда ускользнули. Думаю, это они. Хотят отомстить и ждут подкрепления, поэтому стараются не попадаться нам на глаза и при этом опасаются нападать открыто. Знают, что если подберутся близко, то мы их перебьем, а если, наоборот, погонимся за ними, то рискуем попасть в ловушку или потерять лошадей. Наша скорость в любом случае не будет быстрой, чего не скажешь о двух пеших и легко вооруженных мятежниках, – он бросил красноречивый взгляд на тяжелые доспехи гвардейцев. – Брихейду они могли заморочить голову магией, чтобы заставить его отойти подальше от лагеря. Думаю, не надо объяснять, что на сонных людях морочащее колдовство работает лучше. У меня не выходит почуять, использовалась сегодня ночью магия или нет, но, если я прав, нам тем более не следует разделяться.
– Не выходит? – переспросил Далл. – Я не понял, ты можешь чуять магию или нет?
Нюхач потер веки. Сон с Деревом сердец уже не первую ночь не давал ему покоя ночью. Пробуждение после него всегда было тяжелым, и мысли собирались труднее, чем обычно.
– Прости, неправильно выразился. Я могу чуять магию вообще и не могу в конкретном случае. Колдовством разит от Фала, от вещей Трин, – он указал на ее кожаную сумку, в которой хранились свитки силы и артефакты. – Дух от них такой, что колдуйте хоть прямо у меня под носом – я этого не учую, если только глазами не увижу.
– Ты мог бы отойти подальше и сконцентрироваться, – неожиданно подала голос Тэниру. – Отделить запахи…
– Тринадцатилетняя девочка лучше меня понимает в моем даре, которым я пользуюсь дольше, чем она живет на свете? – Арн, не скрывая недовольства, покосился на нее.
Тэниру по обыкновению замолчала и уткнула взгляд в землю. Вета сразу же засуетилась вокруг нее, словно была ей не подругой, а чересчур заботливой матерью.
– Я всех услышала, – подвела черту Трин. – Еще кто-нибудь хочет высказаться?