А больше было и некому. Здоровяк Стеф умом не блистал, прекрасно об этом знал и не оскорблялся, если его мнения не спрашивали. Хед и Вета в обсуждения не лезли, и не только потому, что плохо говорили на элантийском, который стал в отряде главным языком общения. Они вообще в основном исполняли работу слуг, а не были полноценными участниками отряда. Трин не хотела их брать с собой и уступила лишь потому, что уперлась Тэниру, без которой в землях горцев обойтись оказалось невозможно.
– Хорошо, – подытожила принцесса. – Даже если преследователей мало, разворачиваться и гнаться за ними не будем. Я не хочу ни терять время, ни соваться в ловушку. Выходим и идем дальше по дороге. До цели осталось уже недолго. Там решим, что будем делать.
Далл кивнул и пошел сворачивать лагерь. Сначала Арна удивляла такая готовность лейтенанта гвардии исполнять любой приказ императорской племянницы. Где его мужская гордость и боевой опыт? Спустя месяц он уже знал, что такого опыта у Трин едва ли не больше. Она провела в путешествиях шесть лет; Далл всего два года, и он ни разу не упомянул о том, что до этого участвовал в крупных кампаниях. Как-то раз Арн попытался подсесть к нему и выяснить, за что же тогда он в таком молодом возрасте получил звание лейтенанта императорской гвардии, не будучи благородного происхождения, но тот отмалчивался.
Наверное, для племянницы Каллиуса попросту подобрали такого человека, который будет заглядывать ей в рот. Ее, судя по всему, такая покорность от мужчины устраивала. Не за одно же смазливое личико она с ним спит?
Что ж, Арну такое не по душе.
Он отвернулся и направился в дальний конец пещеры, чтобы сложить свою постель. Вдруг его в плечо толкнул Фалант, двинувшийся одновременно с ним. Арн покачнулся и схватился рукой за выступ в стене пещеры, но маг, без сомнений, это заметивший, молча прошел мимо.
Нюхач нахмурился и уже сделал шаг следом за наглецом, как ему на плечо легла крупная ладонь Стефа.
– Он не нарочно, – добродушно улыбнулся здоровяк. – Фал вечно ворчит и ругается. Такой уж у него нрав, но зла он ни на кого не держит. Намеренно пакостить не станет.
– То-то он даже не извинился.
– Это он зря, конечно. Ты его прости на сей раз. Мы недавно почти весь отряд потеряли на Нунуке, – взгляд у громадного воина сделался тоскливым. – Терять еще кого-то – вот так, даже без боя… Ты должен понимать.
Арн понимал, а потому кивнул и обошел Фаланта, не став выяснять с ним отношения. Мага действительно сейчас горечь заполняла больше, чем злость. Едкий запах окутывал его плащом, добавляя неприятных привкусов в ароматы пещеры, и без того не самые сладкие.
«Это все беспокойная ночь», – решил нюхач, обдумав свое раздражение. Ночь – и дурное задание, которое ему не нравилось своей неопределенностью.
И мятеж в Нортене, прямо за их спинами.
И преследователи, убившие Брихейда.
Список можно было продолжать бесконечно.
Скатав спальную подстилку и выведя свою лошадь, Арн добавил в перечень еще один пункт: запах мертвечины, который разливался повсюду. Сначала нюхач решил, что это внутри пещеры сдохла какая-нибудь летучая мышь, которая распространяет вонь. Но пахло и снаружи, причем довольно сильно. Отойдя подальше от Фаланта и Трин, которые в самом деле мешали его носу, нюхач с шумом втянул ноздрями воздух. Может, это тело Брихейда подбросили к лагерю подразнить имперцев?
Нет, в запахе отчетливо ощущалась примесь магии. Такое бывало в храмах и других «намоленных» местах, где боги чаще проявляли свою силу тем, кто им поклонялся.
Арн поймал себя на том, что машинально проверяет подпругу у лошади и перевязь меча.
Если место, где пробудили Ниртала, находится в горах, то оно уже очень и очень близко.
21. Трин
В Нортене Трин поняла, что страшно не любит горы. Не только Нортенские – хотя здесь, в самом Нортене, их называли Алгарскими, по названию лежавшей за ними ледяной пустоши Алгары.
Далл советовал воспринимать нависающие над головой каменные глыбы как плотно стоящие многоэтажные дома-инсулы в бедных, густонаселенных районах Корсулы. Тогда ощущение, как будто тебе давят прямо на голову, не будет таким сильным. Но у инсул не было белых ледяных шапок, грозящих сойти на тебя лавиной, и, гуляя под ними, не приходилось пристально смотреть под ноги, чтобы, не дай боги, поскользнуться на скользком гравии и низвергнуться в пропасть.