Я вспомнил, как я сам стоял в этом зале и, облачившись в костюм зайки, что-то голосил про землянику, и снова чуть ли не ревел. Я всегда ненавидел за это музыку, а потому и сейчас не слушал даже популярные песенки. А вот у Сани был прекрасный музыкальный вкус, он даже сам на гитаре играл. В последнее время я начал всё яснее понимать, насколько мы разные, и насколько разными могут оказаться наши пути. Неизбежность давила, а потому я пытался просто ловить момент, пока он рядом.
А ведь… Гранитная и была нашим шансом вернуться сюда, в этот светлый чуть обшарпанный зал музыкального класса начальной школы номер 71.
— Это был наш шанс, — прошептал я, опираясь на Саню.
— Не наш, раз мы не смогли его осознать. Пойдём. Наш воришка уже наверное весь город обчистил.
Как говорил сам Олежа: «вспомни говно — вот и оно». Уже спустя мгновение мы услышали рядом залихватский свист. Похоже, охота удалась.
— Но почему… Так больно?
— Отпускать прошлое всегда больно. Не думай об этом сейчас.
«Почему дальше будет хуже? Потому что раньше было лучше.» — я вспомнил слова Томы. Её считали странной, но советы, которые она давала, всегда работали. Как жаль, что она ушла в колледж и перестала отвечать на звонки.
— Ничо так вы расфилософствовались! — хмыкнул Олежа и протянул нам по паре пачек леденцов в посыпке.
— А то! — иронично хохотнул Саня, — у нас тут приличное общество, как никак.
— А там чего? — Олежа подтянулся на оконной решетке и уставился на поющих детей. Поняв, что там нет ничего интересного, пацан спустился вниз и, поглубже запрятав в карманы награбленное, вытянулся в струну и заверещал:
— Оправдания писать,
Так чтоб было всем насрать
Учат в школе учат в школе учат в школе!
Капитал свой умножать,
На качков не быковать
Учат в школе учат в школе учат в школе! — Кощунство! Я нахмурился и взглянул на Саню, ища поддержку, но тот был в полном смятении, —
— Тусоваться до утра,
Грохнуть водки литра два
Учат в школе учат в школе учат в школе!
Сижки добрые любить,
Невоспитанными быть
Учат в школе учат в школе учат в школе! — Олежа едва сдерживал смех и приплясывал, как в первом классе на утреннике. Казалось, пару куплетов назад я готов был дать ему в глаз, а сейчас… Просто слушал, какой каламбур он выдаст через секунду, —
— Как спасаться от бандюг,
Рисовать квадратный круг
Учат в школе учат в школе учат в школе!
И не путать никогда
С мусорами берега
Учат в школе учат в школе учат в школе!.. — Олежа выкрикивал на мотив известной песенки что-то совсем непотребное, и вдруг я как рассмеялся! За мной — Саня, вместе с нами — сам Олежа. Это ведь и правда было так смешно! Смешное прошлое, смешные надежды его вернуть — казалось, с каждым издаваемым мной звуком из меня уходило что-то очень важное, тихо, неизбежно, правильно.
***
Мы снова куда-то шли.
— А ща я вас с моими братанами познакомлю, — объявил Олежа, когда мы перешли железную дорогу и свернули к гаражам. Спустя пять минут мы увидели компанию из четырёх человек. «Братаны» не внушали абсолютно никакого доверия. Типичное дворовое хулиганьё, к которому мне запрещала подходить бабушка. Но бабушке больше не было, а я так вырос, что мог сам решать, с кем стоит общаться. В конце концов, мне с ними не жить, а просто поболтать пару минут. Пожав всем руки, Олежа принялся показывать по очереди на каждого из его банды.
— Знакомьтесь — это Лёня, Шприц, Андрюха и Вася Кривой. Пацаны, — он повернулся к нам лицом, — это Санёк и…
— А это что за шуруп? В школе не дразнят? — усмехнулся какой-то парень, на вид семиклассник. Я хотел было придумать в ответ остроумную шутку, чтобы это быдло узнало своё место и постыдилось, но вырвалось совершенно другое.
— Ты кого шурупом назвал, дерьмо собачье? — я толкнул его — не помогло, второй раз — сильнее. Обидчик пошатнулся, — ублюдок, мать твою, а ну иди сюда!!!
На единственной кассете с боевиком, которую мне удалось спрятать от тёти Любы, говорили именно так.
— Жлоб вонючий!!! — все были в таком шоке, включая Саню, что даже не пытались нас растащить. Я со всей дури ударил обидчика в глаз, пока тот ничего не соображал, и в тот же момент ловко увернулся от удара. Похоже здесь правило о неприкосновенности очкариков не работало.
— Андрюха, вали его! — крикнул кто-то из ребят. Я схватил пригоршню снега, швырнул в лицо Андрюхе и ударил его под локоть, когда тот потянулся отряхнуться.