— Давно пришёл? — он отряхнул ботинки и прошёл в комнату.
— Пару минут назад. Думал ты уже давно вернулся из больницы.
— Пришлось возвращаться два раза. Оля то погулять хотела, то ей снова плохо становилось… Иди раздевайся и руки мой, есть будем, там сырники в холодильнике.
— И… И что в итоге? — Саня упорно не признавал в этом свёртке свою сестру.
— Руками разводят, ничего не знают. Ну может хоть ты чего хорошего скажешь?
— Я думаю, — выдохнул Саня, снимая куртку и направляясь в ванную.
— Думает он… — проворчал майор, — тут не думать надо, а действовать. Хоть что-то, хоть знать, куда бежать! Ты же у нас будущий врач, ну!
— Учитель биологии, — печально поправил Саня и выключил воду.
— Учитель… — повторил Сашин отец, — тьфу на тебя. Весь в сестру.
Саня покачал головой. Последнее, о чём он хотел говорить сейчас — это о Белке.
Глава 24
Я проснулся от громкого стука в дверь. Звонок у нас сломался, а починить было особо некому. Вообще, я храбрился, что починю сам, потому что недавно получил пятерку по физике, но как-то руки не доходили.
Тихо подойдя к двери, я вытянулся и посмотрел в глазок, но тут же сел на пол. По ту сторону стоял милиционер. Я был так напуган, что не мог даже двинуться. Вот за мной и пришли. Вот и жизнь закончилась…
Постучали ещё раз.
— Ребёнок, открой дверь, — проворчала тётя Люба, медленно проплывая из комнаты в ванную. Я молчал. Надо же и ей объяснять! Выкрутиться же точно не получится — я пропал. Погиб, исчез, окончательно сломал свою жизнь. Я не хотел! Я не хотел его бить, мне было страшно и плохо! Всё бы отдал, лишь бы вернуться в тот злосчастный день и всё исправить!
За дверью снова раздался стук. Я начал тихо плакать и мысленно прощаться с Саней. Незаметно как, рядом появилась тётя Люба.
— Ничего ты не можешь, — проворчала она, жестом прося меня сгинуть в свою комнату. Я призраком залетел под стол и замер, вслушиваясь в звуки из коридора. Я столько не успел сделать! У меня столько было впереди!
— Здравствуйте, старший лейтенант Козырев, — представился милиционер и показал тёте Любе удостоверение, — Вы — мать пропавшей Татьяны Спичкиной?
— Её двоюродная бабушка. Мать сейчас на другом конце страны, вы ей вряд ли дозвонитесь.
— Расследование по делу о пропаже Тани завершилось. Её останки случайно нашли лыжники в соседней области далеко в лесу. Похитители были пойманы — два иногородних гражданина, совершивших серию похищений.
Тётя Люба с облегчением выдохнула и заулыбалась. Милиционер напрягся. Я истерически захохотал.
— Спасибо, что сообщили, — нам стало легче. Всем. Может, я наконец-то смогу поднять голову и перестать быть тенью. Может, тётя Люба перестанет каждый день ворчать. Может, и мама сейчас вернётся и… Нет. Чудес не бывает. Но есть успокоение.
Тётя Люба и милиционер ещё недолго о чём-то говорили, и наконец хлопнула дверь, а это значило, что я остался жив. Вот только почему-то желание великих свершений, которые я не успел после себя оставить, куда-то мгновенно пропало.
— Слышал? — тётя Люба закуталась в плед и заглянула под стол, где я в сидел в слезах и с сумасшедшей улыбкой.
— Угу, — промычал я и, выбираясь, неудачно ударился головой об стол. Тётя Люба так искренне улыбалась, будто бы выиграла конкурс вязальщиц.
— Ну что, пошли чай пить. Разрешаю сегодня наесться сластни до обеда.
Кивнув и улыбнувшись, я поплёлся в сторону кухни. Наконец-то я чувствовал себя свободным. Даже тот случай с избитым пацаном меня не тревожил — мне просто было хорошо, что всё наконец-то закончилось. Наступил ночь-день. И зима-весна.
***
— Ты представляешь — Таню нашли, — выдохнул я, смотря умиротворённым взглядом на Саню. Мне почему-то казалось, что снова весна, даже снег под ногами взаправду начал таять. А ведь совсем недавно был новый год.
— Где? Она… Что с ней стало? — осторожно поинтересовался Саня.
— Похитили, увезли в лес где-то далеко. Убили, закопали. Что было в промежутке — не знаю. Ничего необычного короче. Какие-то приезжие серийные маньяки. Тётя завтра пойдёт в отделение какие-то бумажки подписывать.
Саня со странным выражением лица закивал. И он, и я наконец-то поняли, что имела в виду Варя, когда рассказывала о смерти Майи Маршал. Удивительно, но я больше не испытывал к Тане ни неприязни, ни зависти, хоть и всё ещё вообще не горевал. Мир существовал и развивался, без неё, без сотен таких, как она, и ничего не ломалось, никому не делось до смерти плохо. Тоска проходила, обиды забывались: проходило всё. И даже вечная дружба?
— Я снова тебя поздравляю, — улыбнулся Саня. Зря я ему про сестру рассказал — видно было, что ему не по себе.