Вдруг меня осенило. Плеер со странными песнями, который я нашёл на дереве, когда был в третьем классе. Странными были не столько сами песни, сколько то, что они были названы буквами битых файлов, очень странно напоминающих слова, координаты… Но никак не вспомнить, надо искать. Кажется, я вовсе отдал его Томе пять лет назад.
Я сел на пол, облокотившись на стену, и стал ждать, пока ко мне придёт светлая мысль. Или не придёт. Или не мысль. После Саниного рассказа мне стало мерещиться то, чего не должно. Точнее, я просто раньше не придавал этому значения, а теперь было страшно, что кто-то, как сумрачный рыцарь Белке, прикажет мне спрыгнуть с крыши, вскрыться, утопиться или ещё чего.
Я не спал. Впрочем, я вообще по-хорошему всегда сплю.
Глава 4
Снова сентябрь. Я скучал на уроке, перебирая пальцами скользкие рыжие шторы, измазанные чернилами, шоколадом и какой-то непонятной гадостью. Из окна, деревянной обшарпанной рамы, постоянно дуло, а потому у меня, кажется, то ухо, которым я сидел к окну, стало хуже слышать.
— Ты даже представить себе не можешь, что мне удалось узнать! — в кабинет забежал Саня, привлекая внимание моих не очень добрых одноклассников, и плюхнулся на стул рядом со мной, благо сидел я всегда один. Я бы очень хотел, чтобы мы с ним учились в одном классе, только вот ему совсем не давалась математика, а мне было слишком трудно запоминать исторические факты.
— Ты сдурел! — громким шёпотом ответил я, боясь, что кто-то нас услышит и будет дразнить.
— Так ваша училка заболела, можно не беспокоиться!
— А ты?
— Отпросился типа в туалет… Не важно! Смотри, — Саня протянул мне старенькую тетрадь и, раскрыв её, принялся зачитывать содержимое, не стесняясь никого вокруг.
— «Твоя секта суицидников, — подчёркнуто двумя чертами, — Что же такое это загадочное «Kill me? {DISF-15}», которым исписаны стены в этом городе? Это немножко «disphoria» — а, надо понимать, на дворе начало альтернативных нулевых, и с запада дерём только так. Ведь ничто так не убивает человека, как самоненависть. Всё же логично: человек никогда не лишит жизни то, что ему дорого и что он любит, а значит любящий себя человек никогда добровольно не простится с жизнью, какой бы тяжкой она не была. Мы — мелкая организация из пятнадцати человек, но не стоит нас недооценивать, нет. Мы — диггеры, верхолазы, отчаянные. У нас толстовки без молнии с закатанными рукавами, широкие и не по размеру длинные брюки наших дедушек, кроссовки, большие наушники, размалёванные помадой глаза, браслеты, перчатки без пальцев, гетры на руки и (это важно!) разные по цвету носки, фотоаппарат, скейтборд, плеер…»
— Это что, список покупок? — иронично усмехнулся я, удивлённо глядя на Саню.
— Да подожди ты, Петросян! Сам же от этих закорючек в ту ночь отлипнуть не мог.
— Ночь? — удивился я, — так это же день был.
Мы с Сашей удивлённо переглянулись. Непонятно.
— «Психоделические граффити и сделанные из дерьма и палок в фотошопе загадочные снимки — вот наше направление в искусстве.
Инди музыка с электроникой — эхо, искажение, шум. Лёнчик хорошо бренчит на гитаре, скоро свой альбом запишем.
Kill me? Убьёшь меня?..
Вся соль идей бесстрашных раздолбаев — бросать вызов судьбе, нагло, точно быкующий на районе гопник. Авось повезёт. Удача сопуствует храбрым, как говорится.
Ну вот, ничего криминального.
.
.
.
.
.
Ведь так?..»
Я минут десять сидел и задумчиво глядел в занавеску. Саня тем временем терпеливо ждал.
— Слушай, а давай в эту субкультуру вступим, — негромко предложил я, как-то нездорово воодушевлённый этой идеей.
— Мне кажется, это опасно. Потому что эти ребята кажется того… Погибли. Их убило это… ДИСФ.
— Откуда знаешь? И где ты вообще взял эту тетрадку?
— Невероятные совпадения, — гордо заулыбался Саня, по всей видимости, чувствуя себя избранным, — Рассказал соседке по парте про нашу находку, а она мне — про то, как её старший брат с крыши поезда сорвался и ногу сломал.
— И что? — как-то безразлично, не совсем въезжая в происходящее, ответил я.
— Он и основал эту субкультуру. Вернее не он, а некто Степан «Дух» Ксенофонтов. Там с ним вообще мутная история, у него брат сиделый, а один раз он пошёл в метро, ну, в залаз, и больше не вернулся, а ещё с ним…
Я незаметно наступил Сане на ногу, чтобы тот замолчал. Мои соседи спереди уже обернулись и с ехидным выражением лица слушали слова моего товарища, вне контекста звучавшие как полный бред.
— Ну так чего там? — гаденько усмехнулась белобрысая девочка с огромными зубами, — кто там «пошёл в залаз и не вернулся?» Нам очень интересно!